Главные злодеи истории. Негодяи, которые изменили историю - [9]

Тянуться к идеалу, связанному с родом, – исконно римское свойство. Известно, что в каждом достойном римском доме непременно было особое помещение, где стояли статуэтки богов ларов, символизировавшие предков. Культ предков свойствен Риму, как всякому традиционному обществу, которое несет на себе отпечаток родоплеменных отношений.

Старший друг Брута Катон был стоиком. Что это означает? Он полагал, что добродетель – высшее благо для смертного. Мальчику внушалось, что надо быть добродетельным, таким же честным, таким же благородным, как отец, и желательно так же героически погибнуть, чтобы оставить прекрасный след в истории.

Брут получил классическое римское образование, которое предполагало изучение нескольких языков, основ истории, астрономии, математики. Преобладало филологическое направление. Завершал он учебу в Афинах, в Греции, которую очень любил.

О Греции говорили так: завоеватель, который покорил завоеванного. Греция была формально завоевана Римом, но греческое ядро оказалось в основании буквально всех римских культурных достижений.

Для Брута Афины – родина идей демократических, республиканских, идей того замечательного общественного устройства, которое в тот момент в Риме пошатнулось. Среди его идеалов такие люди, как Демосфен, в свое время боровшийся до последней секунды жизни против македонского завоевания, готовый умереть за свободу Греции.

В 60-х годах I века до н. э. Брут, которому было около 25 лет, путешествовал по Греции, посетил Дельфы, побывал на островах, а ведь каждый греческий остров – это бывший полис, свободное государство, гражданская община. И эти идеи там жили. Он ими напитался с юности.

А в это время в Риме формируется первый Триумвират. Союз трех правителей – Цезаря, Помпея и Красса, видных политиков и честолюбцев. Понятно, что такой союз прочным быть не может.

На устах у этих троих одно – Республика, Отечество, счастье народа. В глубине их сознания другое. Пришло время – и Сулла это доказал – установить единую, прочную, централизованную власть. Разумеется, чтобы «спасти страну». Все, кто рвется к власти, непременно «спасают страну» и «защищают народ».

Впрочем, объективно триумвиры были правы. Республиканские механизмы уже не работали. Пока Рим был маленьким городом-государством, маленьким полисом, даже когда он охватывал только Италию, республиканское управление оправдывало себя. Но когда Рим стал мировой державой, государством, простирающимся от долины Тигра и Евфрата через Северную Африку, Балканский и Апеннинский полуостров до Галлии (будущей Франции), делать вид, что – это единая гражданская община, нереально. Есть предел управляемости.

Однако доказать это римлянам очень трудно. Единовластия они не принимают. Правители в те годы занимали республиканские должности: консул, претор; даже император – это только почетное военное звание. Они скрывали, что готовы были стать единоличными правителями. Слишком кровавый след оставила диктатура Суллы. Хотя диктатура – это тоже республиканская магистратура. Диктатор – должность в системе римского республиканского правления, его назначают в минуты крайней опасности.

Вернувшись в Рим, Марк Юний Брут оказался в очень сложной ситуации. Его имя не было пустым звуком ни для Помпея, ни для Цезаря. А его искренние республиканские идеи были им глубоко чужды.

И вот его первое соприкосновение с Цезарем, не прямое, но судьбоносное. Некий человек, арестованный в это время в связи с заговором против консула Помпея, называет среди причастных молодого республиканца Марка Юния Брута. Его жизнь в реальной опасности. Тем более Помпей прекрасно знает, что у молодого человека есть основания ненавидеть его за смерть отца. Появился прекрасный повод на всякий случай убрать его из своей жизни.

Но мать Брута, Сервилия, хотя она и мало занималась сыном, на сей раз бросилась к Цезарю и стала просить заступиться за него. И Юлий Цезарь спас юношу, жизнь которого висела на волоске.

Брута не тронули, но отправили с дипломатической миссией прочь из Рима, на Кипр. Переговоры он провел неплохо, ничего особенного не достиг, но в целом с делом справился.

В 51 году до н. э. Брут встречается с Марком Тулием Цицероном, гениальным римским оратором, замечательным писателем, талантливым человеком, заслуженным, уже немолодым, значительно старше Брута. Сначала они встретились в Киликии (на территории современной Турции), где Цицерон был наместником, то есть самым влиятельным человеком. К нему обратился его лучший друг Аттик, с которым он постоянно переписывался и попросил поддержать молодого человека Марка Юния Брута, у которого есть какие-то просьбы. После знакомства Цицерон отметил в своих записках: «Он мне надиктовал целую записную книжку своих просьб».

К тому времени тридцатилетний Брут начал политическую карьеру и приобрел некоторую известность. Выступал с речами. Писал кое-какие литературные труды. Все это очень по-римски, так вели себя многие люди его круга. Выступил с несколькими речами на судах и был замечен. Не более того.

Цицерон его принял и ужаснулся. Он обнаружил, что этот милый молодой человек, за которого просил его лучший друг, – злостный тайный ростовщик. Он под псевдонимом давал деньги в рост, причем под 48 %! Цицерон возмутился, сказал, что с таким человеком не хочет иметь дела. Те, кто пытается идеализировать Брута, конечно, бывают смущены этим обстоятельством и пытаются даже оправдать его дурной наследственностью со стороны матери, которая, как известно, всегда была корыстна.