Главное – выжить - [29]

Оля, прижимая к себе сестру Галю и дочь Катю, понимала, что она была на волосок от смерти в тот роковой день. И что чудом осталась жива, потому что не поехала с ребятами, хотя очень хотела. Она никак не могла поверить в случившееся. Ей казалось, что все это снится. Но нужно было взять себя в руки и поддержать подруг в трудную минуту.

– Лида, как ты себя чувствуешь? – спросила Оля, сидя в больнице возле постели подруги.

– Мне сегодня немного лучше, – ответила, продолжающая все время плакать подруга. – Но мне все равно не хочется жить. Смотри, Оля, какая я теперь учительница русского языка? Я теперь инвалид. Я не смогу теперь быть учительницей, без правой руки. А зачем мне жить без моей любимой профессии. Вся жизнь мгновенно остановилась. Вчера было все, а сегодня – ничего. Как страшно жить! Почему судьба сыграла со мной такую злую шутку. Я ведь жила, никому ничего плохого не делала. Жила по совести. Оля, ну скажи, почему я?! Почему именно я?! Ты моя самая близкая подруга. Ты меня давно знаешь. На каком этапе моей жизни я согрешила, что не так сделала?! За что я так наказана?! Зачем осталась жива? Лучше бы вместе с Юркой меня не стало. А теперь я, – калека.

Она поднесла свою забинтованную правую руку к заплаканному лицу. И еще сильнее запричитала:

– Господи, забери меня лучше насовсем. Зачем оставил мучиться на этой земле?!

Оля посмотрела на подругу и слезы непроизвольно полились ручьем из глаз. Она гладила Лиду по голове, поправляла на ней одеяло. Она не знала, как успокоить ее. Потом взяла Лиду за левую руку, сильно сжала ее и, посмотрев на бинты, строго произнесла:

– Прекрати истерику сейчас же! Ты и меня извела вконец. Смотри, а то у меня молоко пропадет. Давай не думать о плохом. Ну, уже случилось, ничего не изменить. А жить по-новому, – можно научиться! Ведь есть люди, которые вообще правой рукой никогда не писали, а только левой рукой. Вот и ты выйдешь из больницы и научишься писать левой рукой. Да уже в больнице время не теряй, бери и начинай учиться писать левой рукой. Завтра же принесу тебе тетрадь и ручку. И не паникуй. Ноги целы, голова на месте. Подумаешь, вместо правой руки будешь писать левой, вот и вся разница.

– Да и то верно, – сказала, постепенно успокаиваясь, Лида. – Что это я, совсем расклеилась, нужно взять себя в руки! А как же наши отцы и деды после войны без рук и без ног приходили. Вон, и Ефим Ефимович с одним глазом с войны вернулся и не жалуется на жизнь. Точно, буду левой рукой работать. Ты же знаешь, я сильная, я справлюсь. Оля, а Саша, слава Богу, живой, да?

– Да, живой твой Саша, что с ним будет. Поцарапался немного, меньше всех пострадал. Кстати, он уже к тебе приходил в больницу?

– Пока еще нет, но обязательно придет. Он же меня любит.

– Конечно, любит. Вы с ним и свадьбу сыграете, и дети у вас будут. Все будет хорошо! А ты, – жить не хочу, почему Бог не забрал?! У тебя вся жизнь впереди! Завтра принесу тебе ручку и тетрадь. Ты – сильная. У тебя все получится.

– Оля, а тебя ведь Бог уберег с Катей и Галочкой, не пустил вас с нами в тот день! Я как вспомню, что могло бы с вами случиться, если бы вы поехали. Слава Богу, хоть ребенка с собой не потащили. Да и вообще, и Галочку с собой собирались еще брать. Нас бы твой папа, Семен Яковлевич, точно всех разорвал бы за вас.

– Я сама чуть сознание не потеряла, когда Людмила Егоровна прибежала вся в слезах и как закричит, что вы все погибли в той страшной аварии. Я думала, что у меня разрыв сердца будет. Все село говорило, что вы насмерть разбились. Это был такой удар для всех.

Юру Весельчака хоронили всем селом, людей было очень много. И все только и говорили, что Бог хороших людей забирает быстрее, чтобы здесь поменьше мучились, а плохих держит очень долго, чтобы успели понять свои ошибки и грехи отмолить.

Земляки за всех молились, пока они были в больнице. Даже наш партийный председатель колхоза, так и сказал: «Пусть меня партия простит, а вы, горькобалковцы, молитесь за нашу молодежь, чтобы живы остались. Они нам очень нужны!»

Слава Богу, что Верочка Маленькая, Петр-комбайнер только переломами отделались. Вера Большая родила в искореженной машине. И, слава Богу, ни она, ни ее дочь, которую назвали Розой, не пострадали!

Оля выхаживала подруг и сидела возле Лиды каждый день.

– Ты даже и не думай о том, что жизнь кончилась, – убеждала Оля подругу. – Жизнь только начинается. Давай выздоравливай быстрей и на работу. Хватит слезы лить, а то, как замуж пойдешь с опухшей рожей.

В палату, смущаясь, заглянул Александр Петров. В руках он держал букет цветов и коробку конфет.

– Здравствуйте, – сказал, заикаясь, юноша. – Я к Лиде.

– Да уж, конечно, не ко мне, – засмеялась Оля. – Проходи, не бойся, теперь бояться уже не стоит. Отбоялись уже все. Проходи. Сейчас у медсестры вазу для цветов спрошу и домой пойду.

– Привет, – наклоняясь и целуя Лиду в лоб, сказал Саша. – Лида, ты замуж за меня пойдешь? – добавил он скороговоркой.

– А ты не боишься, что я калека?! – спросила Лида, уже улыбаясь.

– Нет, ты чего такое несешь! Ты у меня самая красивая! Выйдешь из больницы, фату и платье поедем покупать. И еще туфли красивые. Мама сказала, что мы тебе самое дорогое платье купим.