Главная книга "Вожака стаи" - [5]

Подавление пастушеского инстинкта

Инстинкт — пасти

Эмоциональное состояние — взволнованность, нервозность

Поведенческая проблема — желание пасти других домашних животных или даже людей; постоянные попытки укусить за пятку или прыгнуть на человека

Решение — перенаправить энергию на игру с мячом, летающий диск или тренировку ловкости

Наиболее подверженные инстинкту породы — корги; овчарки, в частности бельгийская и немецкая; бордер-колли; бриар; шведский вальхунд

В определенных случаях владельцы не хотят развивать тот или иной присущий породе инстинкт. В особенности это касается бойцовых пород вроде ротвейлера и питбуля. Не все стремятся потакать конкретной деятельности, для которой была выведена порода, будь то охота или охрана. В таком случае требуется отыскать креативные способы перенаправить энергию. Например, Джуниор любит играть со мной в перетягивание каната. Джуниор — охотничья собака. Играя с ним в перетягивание каната, я перенаправляю его энергию в контролируемое развлечение.

Подавление природных, инстинктивных черт характера может привести к серьезным поведенческим проблемам. Джинджер — лишь один из многих примеров собаки с поведенческими проблемами, возникшими из человеческих устремлений бороться с лимбической системой. По ряду причин некоторые владельцы не имеют возможности позволить пастушеским собакам пасти, спасателям плавать, а крысоловам копать. В этих случаях лучше признать, что у собаки будет переизбыток энергии, от которого надо избавляться. Более интенсивные физические упражнения способны сжечь эту энергию, вовлекая органы чувств и корректируя нежелательное поведение.

Что запоминает собака

Я вкратце рассказал, как функционирует мозг собаки и анализируется информация ее органов чувств. Но не менее важно понимать, как работает память собаки. Способность собак жить «нынешним моментом» также обеспечивает их податливость дрессировке. За двадцать два года, что я занимаюсь собаками, через мои руки прошли тысячи, я не смог помочь лишь нескольким.

Наука обладает ограниченными сведениями о том, как собаки воспринимают время и запоминают события. Известно, что — в плане памяти и отношения ко времени — собаки отличаются от людей. Мой опыт говорит, что собаки могут мысленно возвращаться в прошлое и размышлять о будущем, как и мы. Способность запоминать события и предугадывать грядущее кажется чудесным даром, но в то же время у этих человеческих способностей есть цена: беспокойство, страх, чувство вины и сожаления.

Многие мои клиенты скептически реагируют, когда я говорю, что собаки живут только в настоящем, и их объективный лимит памяти на самом деле очень короток — около 20 секунд. В конце концов, возражают мне, собака бежит за мячиком и кладет его к моим ногам каждый раз, когда я бросаю его. Они помнят, что делать. Но это не вопрос ментальных процессов.

Помните, собаки научились реагировать на команды и угождать человеку. То есть собака может знать, как отреагировать на команду «апорт», не помня, как именно этому научилась. Это вы помните мельчайшую деталь того солнечного весеннего дня, когда научили собаку приносить предмет, она — нет. По крайней мере, не так, как вы.

Собака запоминает людей и места на основании связанных с ними ассоциаций. Ассоциативная память может сослужить как хорошую, так и скверную службу Если поездка на машине предшествовала травматическому визиту к ветеринару, животное может начать бояться поездок на машине вообще — до тех пор, пока ассоциацию не вытеснит какая-нибудь приятная, например, посещение собачьей площадки. Чем сильнее ассоциация, тем сложнее ее подменить.

Работая с травмированными собаками, мне сначала приходилось идентифицировать их негативную ассоциацию. Много времени и терпения требуется на то, чтобы от нее избавиться. Я много работал с армейскими собаками, участвовавшими в боевых действиях. Многие из этих собак нуждаются в очень серьезном внимании, прежде чем их можно будет отдать в семьи. Такая собака не знает, что она уже не на войне, что война закончилась. Эти собаки постоянно работают, и у них множество негативных ассоциаций, обыкновенно касающихся громких звуков. Особенно трудно им даются оглушительные салюты 4 июля.

Мне довелось работать с одним армейским псом по кличке Гэйвин, десятилетним желтым лабрадором, отправленным на пенсию из Бюро алкогольной и табачной промышленности, огнестрельного оружия и взрывчатых веществ (ATF).

Гэйвин провел два года в Ираке, где приобрел серьезную проблему — отвращение к шуму. Вернувшись в Соединенные Штаты, он стал бояться грома и фейерверков. Состояние прогрессировало: появилась боязнь высокотональных звуков, например, от датчиков дыма и детских криков.

Попав ко мне, Гэйвин даже не знал, как вести себя с другими собаками. Он просто застыл перед моей стаей. Будучи армейским служащим, Гэйвин настолько привык к стае людской, что позабыл, каково находиться среди собак. Он будто бы превратился в робота, а все «собачье» в нем изничтожили дрессировкой.

Я реабилитирую таких собак посредством упражнений, которые согласовываются с природными потребностями их ДНК, но были исключены из ежедневного распорядка. В случае Гэйвина таковым стало плавание.