Главари. Автобиография лидера футбольных фанатов - [56]

Выяснилось, что в Уолтоне много манков, и некоторых из них я знал. Например, Стива Брайана, с которым потом имел общий бизнес. В тюрьме у меня никаких проблем не возникло. Отчасти потому, что мы являлись сплоченной группой, да и сам я был достаточно крут и вел себя соответственно. Если ты слаб или выглядишь таковым, можно и с жизнью расстаться. В нашей тюрьме, правда, было не так уж и много беспредельщиков, которые создают угнетающую атмосферу, постоянно издеваясь над людьми. Хорошей новостью стал выход Сити в Первый дивизион после того, как мы завершили сезон на втором месте. Это произошло буквально через неделю после суда. Таким образом, я пропустил еще один большой день.

Тюрьма — не такое уж страшное место, если ты способен достать то, что нужно. Для этого требуются сильный характер, а также умение правильно себя поставить. Тогда у тебя действительно появится многое. Например, молоко, настоящее мясо, все свежее. Нет нужды питаться падалью. Можно даже получить приличную работу. Гораздо тяжелее приходится семье и друзьям. Они думают, что в тюрьме ты страдаешь, хотя на самом деле ты много спишь, два раза в день посещаешь спортзал, читаешь и просто отдыхаешь. Что еще нужно? Если ты любишь хорошо пожрать и заниматься спортом, то тюрьма — лучшее место, где можно набрать и вес, и нужную форму. Я вышел на свободу накачанным, как бешеный бык.

Самый большой минус в том, что ты не видишь семью.

Я провел в «Уолтоне» около трех месяцев, а затем меня перевели в «Уаймот», тюрьму с более свободным режимом. Она находилась в Лейлэнде, графство Ланкашир. Там я поначалу оказался в одной камере с Крисом, пока нам не предоставили отдельные «номера» по соседству друг с другом. Прямо как в детстве. Наш блок представлял собой букву «Т» и делился на корпуса «А», «В» и «С». Я жил в «В», состоявшем из четырнадцати камер. Каждому заключенному позволялось иметь свой ключ, стереоаппаратуру и телевизор, который можно было смотреть до 20 часов.

Они просто-напросто закрывали корпус, и мы могли держать двери камер открытыми. Двадцать с лишним мужчин, полных сил и здоровья, проносили в камеры «травку», приберегали сласти из передач до вечера пятницы, снимали с себя и накрывали футболками лампы, чтобы залить все синим светом, врубали музыку на полную катушку и устраивали рейв прямо в тюремном блоке. Это было круто!

Однажды ночью все мы сидели и пыхали. Я быстро «поплыл» буквально после пары затяжек, потому что, в общем-то, не курю. В то же время все знают, что ради веселья я готов на все. Поэтому один парень взял метлу и сказал: «Спорим, что ты этого не сделаешь, Микки! Нужно взять метлу, посмотреть сквозь нее на свет, опустить, обойти вокруг этой самой метлы, бросить ее на пол, три раза взад-вперед перепрыгнуть и добежать до конца коридора».

Я беру метлу, кружусь вокруг нее, перепрыгиваю, полностью теряю координацию, ударяюсь обо все стены, разбиваю башку, заливая все кровью, и падаю на пол. Притворяюсь, что сдох по-настоящему. Лежу, а они суетятся вокруг меня, приговаривая: «Бля! Да он и впрямь отдал концы!»

В тот самый момент, когда они уже были готовы вызвать охранников, я рычу во весь голос и вскакиваю. Все прыгают от радости.

В «Уаймоте» было полным-полно манков. Присутствовало также и несколько пидоров, но в целом, как мне кажется, все эти «банды насильников», о которых только и говорят в Америке, здесь достаточно редки. Кое-какие странные вещи происходят и здесь, и я думаю, что местные копы в курсе всего, просто стараются не обращать на это внимания. Тюремщикам было хорошо известно, что Крис и я — рисковые парни, и поэтому, когда охранники чувствовали, что теряют контроль над ситуацией, они подходили к нам и спрашивали: «Вы уладите это для общего блага?»

Мы получили некоторые привилегии за то, что держали все под контролем. Если кто-то начинал борзеть и мешать всем остальным, к нам обращались со следующей просьбой: «Если будете метелить, то не очень сильно! Просто поучите его немного уму-разуму».

Сами они не решались сделать это, предпочитая манипулировать нами. В противном случае можно было нарваться на увольнение. Поэтому мы действовали достаточно осторожно, чтобы не оказаться полностью в их власти. Да и вообще нельзя делать все, о чем тебя просят тюремщики. К примеру, врезать кому-нибудь только потому, что он им не нравится. Другое дело, когда речь заходила о тех, кто сел за издевательства над малолетними и тому подобное. Их и без нас частенько избивали, но они действительно этого заслуживали.

В большинстве тюрем есть свои небольшие группы, которые верховодят в блоках, но все не так просто. Как только ты обретаешь слишком большую власть, тебя моментально переводят в другое место.

На нашей посадке злоключения «фирмы» не закончились. Через некоторое время после оглашения приговора еще восьмерых парней признали виновными в суде присяжных Олдэма за участие в «Битве при Пиккадилли» в феврале 1988 года. Всего было арестовано семнадцать человек, но против половины из них даже не выдвинули обвинений. Как было сказано во время суда, от семидесяти до восьмидесяти болельщиков «Манчестер Сити» встретились ранним вечером в пабе «Лоуэр Теркс» в Шадххилле, и его владелец случайно подслушал их разговор, в котором они обсуждали планы нападения на фанатов «Манчестер Юнайтед», которые возвращались из Лондона на специальном «футбольном» поезде. Затем болельщики Сити направились в паб «Никлбиз» около станции «Пиккадилли», обойдя стороной Лондон-роуд, чтобы не быть замеченными полицией. В конце концов, они подошли к станции и выслали вперед то, что прокурор назвал «группой зачинщиков из десяти — двадцати пяти бойцов», в то время как остальные остались ждать в засаде под аркой. Когда «разведчики» Сити вышли на платформу, на ней находилось лишь несколько фанатов Юнайтед.