Главарь отморозков - [46]

– Пора и нам вслед идти.

Я по средствам связи передал команду своим бойцам. Темнота, конечно, была густой, но под открытым небом она никогда не бывает полной, и я хорошо видел своих парней, выходящих из-за камней. И как раз в этот момент из нижней части ущелья раздались звуки боя. Стреляли пулеметы и автоматы, рвались гранаты. Видимо, часть ментов, отправленная к машине, добралась до места засады, устроенной взводом спецназа ГРУ, посланным майором Колокольцевым. И по звуку я легко определил, что бой этот был практически односторонним. Менты или не умели сопротивляться, или были сразу уничтожены, и дальнейшая стрельба была только профилактической – по пространствам, где мог кто-то спрятаться. Это в моем понимании была одна из военных «маленьких трагедий». Ведь, по сути дела, менты ничего, скорее всего, не знали о замыслах и делах своего генерала. Они не были преступниками. Им приказали идти в сопровождение, и они пошли. А потом их отправили, когда надобность в них отпала, под стволы засады. Генерал просто использовал их в своих интересах и «выбросил» на смерть. И такие «маленькие трагедии», когда люди гибнут там, где ведутся боевые действия, происходят постоянно. Это я уже усвоил давно, только в груди все равно что-то болело.

Я хорошо помню свою первую командировку на Северный Кавказ.

Тогда четверо бандитов взорвали на дороге полицейскую машину, а сами ушли в лес, где мы их нашли и, как казалось, обложили со всех сторон. Но они смогли вырваться и уйти в горное село. Кто-то из жителей тогда позвонил и сообщил, где прячутся бандиты. А прятались они в доме одного из членов банды. Он, правда, во взрыве ментовской машины участия не принимал, но имел на своем счету, как потом сообщалось, немало «черных» дел. Мы вошли в село, обложили со всех сторон дом, эвакуировали соседей. Даже бытовой газ в квартале перекрыли, во избежание аварии на трассе газопровода. Готовились к штурму. Хозяин не был излишне отчаянным и выпустил свою семью – стариков-родителей, жену и двоих малолетних детей, девочку лет семи и мальчишку лет пяти. С бандитами было покончено одним выстрелом из огнемета «Шмель-М». Выстрел разрушил не только стены первого этажа и подвал, он даже забросил в соседний двор крышу вместе с обломками второго этажа. Обгорелые трупы пяти бандитов мы потом вытащили во двор. Молча смотрел на тело сына отец со сморщенным годами лицом. Он не плакал, но слеза по морщине все равно стекала, и мелко тряслась вместе с подбородком седая борода. Отец бандита был очень старым. Такая же старая мать встала над телом на колени, рвала на себе волосы и что-то кричала в истерике. Жена, закрыв лицо черным платком, держала за руку дочь, оставшуюся сиротой. А сын подошел к лежавшему отцу и что-то сказал на своем языке. Рядом со мной стоял капитан полиции, местный житель. Он перевел, хотя я и не просил:

– Мальчик говорит: «Папа, вставай, пойдем к врачу. Там совсем не больно уколы ставят. Вставай, папа, пойдем…»

Сын попросту не понимал еще, в силу своего возраста, что его папа не потому не хочет вставать, что уколов боится, а просто уже не встанет никогда.

Тогда я впервые подумал о «маленьких трагедиях», сопутствующих всякой войне. Конечно, есть и большие трагедии, и даже массовые. Но те только злят. А маленькие трогают и вызывают иногда чувство вины…

Думая о «маленьких трагедиях», я не забывал и о своей основной работе, пока еще не такой трагической, и потому продолжал следить за монитором «планшетника». Меня в данном случае интересовало, как отреагируют менты и бандиты на звуки боя, что доносились от нижних «ворот». Но они, как раньше поднимались, так и продолжали подниматься на перевал. Никто не остановился, никто не прислушался к взрыву в расщелине, посчитав его, видимо, произошедшим в соседнем ущелье. А мы двигались следом за ними.

Признаться, меня в этой ситуации волновала не судьба денег и не то, сможем мы перекрыть выход из ущелья или сумеем догнать бандитов с ментами до выхода. Меня больше волновала судьба моего сапера ефрейтора Головина, который никак не реагировал на разговоры по связи. Конечно, Вася – контрактник и служит не первый год, кажется, уже в третий раз участвует в командировке на Северный Кавказ. Значит, опыт боевых действий имеет и не должен растеряться в сложной обстановке. А что там, на перевале, происходит, мне знать было не дано, потому что видеть я мог только с помощью инфракрасной или тепловизионной камеры, а они, при взгляде сверху, не давали точности в изображении.

Но по мере того как бандиты приближались к плато, во мне нарастало напряжение. Я с удовольствием сам оказался бы там или вместе с Головиным, или даже вместо него. Самому всегда действовать легче, чем переживать за другого. Я переживал за него, но внешне этого не показывал.

– Товарищ полковник, двое отстали. Темпа не выдерживают. Шагов на пятьдесят, мне кажется. Внизу все вровень шли, а при подъеме легкие подвели. Их от основной группы и не видно.

– Что предлагаешь? – сосредоточенно спросил Сомов и хмуро заглянул в мой монитор, сам прикидывая возможности.

– Это, я предполагаю, из ментов. Их захватывать живьем не требуется. А прицел покажет точно, менты это или бандиты. «Выхлоп» оттуда точно слышно не будет… А если впереди взрыв произойдет, эти двое останутся невредимыми. Убежать вдвоем легче, чем всей группой.