Главарь отморозков - [31]

И он тут же зевнул, причем настолько протяжно, что я вполне успел встать и нанести прицельный боковой удар палочкой нгивара сбоку в верхнюю линию скулы. В период с ноля часов до двух ночи в июньскую луну этот удар был бы смертельным, а сейчас он просто «выключил» сознание часового на несколько часов. Но, когда к парню сознание вернется, у него еще почти сутки не будет шевелиться язык.

Я бросил взгляд в сторону. Второй часовой лежал на боку, а младший сержант Максимовских уже вытаскивал затвор из его автомата. Я точно так же поступил с автоматом своей жертвы и только после этого, шагнув за камень, остановился перед полковником Лущенковым, который даже не обернулся на звуки ударов. Он ничего не видел в темноте, хотя я, к ней привычный, увидел сильно рассеченный лоб полковника и опухоль, нависшую под глазом и на переносице.

– Спецназ ГРУ? – тихо спросил Лущенков.

– Так точно, товарищ полковник, – так же тихо ответил я.

– Я знал, старлей, что ты придешь и выручишь. Так же и сам Сомов сказал, когда меня оставлял. Приказал все перетерпеть до твоего прихода.

Это была похвала. И она мне понравилась. Профессиональную работу оценили профессионалы, даже просчитали ее заранее.

– Помогите товарищу полковнику встать, – распорядился я, забирая из рук старшего сержанта свой «планшетник».

Соколянский прощупал пояс моего часового на спине, нашел футляр для наручников и ключ в нем. Все наручники имеют ключ одной конфигурации. А я уже подумывал, где найти канцелярскую скрепку, чтобы снять наручники, но она мне не понадобилась. Сержанты сняли наручники, помогли полковнику встать и, выполняя команду, которую я дал отмашкой руки, повели его к тропе. Сам Лущенков ходил очень неуверенно. Видимо, его сильно «поломало» камнями под скалой. Да и видел он из-за заплывших глаз откровенно плохо.

Я не пошел за ними, а прижался плечом к скале и включил «планшетник». Наш дрон по-прежнему держался над местом, и камеры работали, хотя вот-вот на мониторе должна была загореться красная лампочка. Но тогда, я надеялся, прилетит на смену первый «беспилотник», которому уже должны были поставить аккумуляторы из запасного комплекта. Этих комплектов, как говорил лейтенант Хачатуров, было у каждого по три, включая дроны самолетного типа. Но они в ущелье будут слышны, разве что работать им придется на большой высоте. А это не позволит видеть многие мелочи. И подзарядить аккумуляторы в горах негде.

Я внимательно осмотрел весь ментовский лагерь. Тревоги мы не подняли. Внутренних часовых менты не держали, надеясь на внешних и не понимая, насколько эта надежда слаба. Убедившись, что все в порядке, что тревоги и погони не последует, я двинулся вслед за сержантами, ведущими полковника. Мои два отделения уже были рядом, готовые прикрыть при необходимости наш отход. Но такой необходимости не возникло, и я жестом показал направление, куда всем предстояло двигаться. Но по внутренней связи предупредил, хотя понимал, что это лишнее:

– Проходим прямиком через лагерь противника. Менты устали от своего перехода. Спят непробудным сном. Добивать не будем. Пусть пока живут. Максимовских! Вперед! Где-то должны еще спать часовые. Обеспечь им невозможность проснуться. Выдвигаемся!

Конечно, это было рискованное дело – идти напрямик по тропе через лагерь противника. Но не менее рискованно идти по крупным камням под стенами, где можно споткнуться или свалиться с камня и чем-нибудь громыхнуть. Мои бойцы обучены передвигаться неслышно. Опасения вызывал только полковник Лущенков, но, когда пошли, я специально проследил, как полковник ставит ногу. Даже почти ничего не видя, он шел наравне с моими тренированными бойцами. Кроме того, его с двух сторон под руки поддерживали старший и младший сержанты, взявшие над ним шефство.

– Винтовка ваша где, товарищ полковник? – поинтересовался я.

– Ее подполковник Мамедов себе забрал, вместе с запасными магазинами.

– Ясно. Надеюсь, он ее в спальный мешок не засунул… Продолжайте движение…

Я хорошо запомнил место, где устроился на ночь ментовский командир, и, свернув в сторону, сразу его нашел. Винтовка полковника Лущенко лежала рядом с «девяносто первым» автоматом[18] мента, не имеющим глушителя. Мне, признаться, эти автоматы больше нравятся без глушителя. Они очень удобны в бою на ближней дистанции и в городских условиях, хотя многие, как я знаю, даже в спецназе ГРУ, больше любят оружие с глушителями. Но я взял и винтовку полковника, и автомат ментовского подполковника, и запасные магазины к ним. В бою все может сгодиться.

Признаюсь, в какой-то момент у меня мелькнула мысль одним выстрелом прекратить ментовское преследование. Я знал хорошо, что выстрел из «Выхлопа» слабее выстрела из пневматической винтовки – менее звучный, и никого в этом усталом лагере не разбудит. А если кто-то и проснется, то сразу не поймет, в чем дело. А пока будет понимать, я успею сделать и второй выстрел. Но ничто человеческое не чуждо и офицеру спецназа. Подполковник полиции сладко спал, по-детски посапывая во сне. Я не смог выстрелить в беззащитного человека, хотя не сомневался, что он выстрелил бы в меня без всяких угрызений совести. Но я не желал опускаться на его уровень и потому быстро вышел на тропу, нагоняя свою группу. Винтовку «Выхлоп» я передал полковнику Лущенкову. И запасные магазины тоже. Тот надел ремень себе на шею и снова почувствовал, видимо, себя полноценным бойцом – руками отодвинул поддерживающих его сержантов и пошел прямее. Сам пошел. Вот что делает оружие с мужчиной!