Глас Времени - [12]

Иосиф хочет заговорить, но удар Лабберта локтем в бок вынуждает изменить намерения.

Не получив ответа, полицейский кричит:

– Онемели?! Дерьмо собачье! Видимо, придется потрепать вас как следует!

Лабберт нервозно ерзает.

– Что ты наделал? – шепчет он Иосифу.

– Всего лишь вытащить тебя хотел.

– Бараньи твои мозги! Об этом тебя кто-то просил?

– Я и не ждал благодарности.

– Ты хоть представляешь, куда себя впутал? Куда своим безрассудством впутал тех двоих?

– Пока нет, но ты мне об этом непременно расскажешь!

– Еще чего!

– Я же должен знать, почему из прекрасного утра, проводимого возле электротехнических сооружений, мы вместе с двумя автомобилями, полицейскими и прочим хламьём переместились в чистое поле средь бела дня!

– Погоди! Вскоре тебе не захочется знать, куда попала твоя задница! Будешь умолять переместить обратно. И никто не сможет тебе помочь. Смотри на это поле, небо, слушай птиц… созерцай и радуйся. Скоро все изменится…

– Если бы не наручники за спиной, я бы, может, и радовался. В самом деле, нет причин для грусти.

– «Наручники за спиной» скоро покажутся тебе развлечением, – усмехается Лабберт. – У нас умеют вычислять подозрительных. Здесь ты и двух дней не продержишься. Тем более ты из СССР… ну да, из России. Тем, к кому тебя доставят, будет плевать на твой идеальный немецкий – от боли на родном запоешь. А когда выяснится, что ты русский, возникнет интерес к твоему имени…

– Что не так в моем имени?

– Ничего особенного. На немецком оно звучит более благосклонно. Но на русском… Просто где-то за бескрайними полями, в глубине азиатских степей, среди красных каменных стен большевизма, восседает усатый человек с таким же именем… Проще говоря, отлично сойдешь за большевика. Думаю, не стоит напоминать, каковы истинные отношения между нашими странами. Фюрер хоть и делает вид, будто не намерен пускать «боевую машину» на восток, но на самом же деле только этим и грезит!

– Фюрера нет! – грубо отрезает Иосиф.

Полицейский поднимается:

– Прекратить треп!

– Как нет и «усатого человека», – уже тише заявляет он.

– Ты либо глуп, либо невнимателен, либо упёрт. Почему вполне зримые факты не могут прошибить твой мозг? Как ты до сих пор не догадался, что я из другого времени? Видимо, думал, перед тобой всего-навсего умалишенный, возомнивший себя человеком прошлого? Твои ранние сомнения вполне ясны… но что же сейчас тебя не устраивает? Почему не удивляет хотя бы странное пространственное перемещение?

– Очень удивляет.… Но послушай, адекватный здоровый человек не может вот так сходу поверить. Мне нужно время и… ответы.

– Давай так: я постараюсь ответить на твои вопросы. А ты дашь обещание помочь освободиться и унести ноги.

Иосиф кивает.

– Вот и хорошо. В этом времени я – значимый ученый, на хорошем счету, и не хочу жертвовать положением. А если нас поймают с этими господами в зеленой форме, в окружении автомобилей двадцать первого века, будет столько вопросов… Лучше тебе не знать, как работает гестапо. Они и меня не пощадят.

Полицейский двигается к «Мерседесу» Иосифа, открывает багажник и с минуту в нем роется. Отыскав аптечку, возвращается к напарнику и, распечатав очередную упаковку бинтов, начинает аккуратно перевязывать раны. Все же чтобы перебинтовать спину человека в полубессознательном состоянии требуется, как минимум, усадить его неподвижно. Полицейский тщетно пытается выполнить разом две функции, напарник то и дело падает. Оказывать медицинскую помощь в полевых условиях всегда сложно, а делать это силами одной пары рук – сложнее вдвойне.

Он идет к Иосифу:

– Поможешь! Держи спину, так… вот так…

Иосифу вспоминаются страшные фотографии обожженных людей. Отслаивающаяся зеленовато-коричневая кожа с множеством кровоподтеков, язвы, волдыри. Он смотрел передачу, как на одном химическом заводе произошла авария, и сейчас видит что-то похожее.

Полицейский замечает дрожь в руках ассистента.

– Страшно?! Может, все-таки расскажешь, что произошло?

– Я бы и сам рад узнать.

– Не морочь голову, вы с этим типом в шляпе заодно!

– Эй, – доносится крик из автомобиля, – не хочу отрывать от важного занятия, но разве вы не видите? Это не просто раны, это последствия интенсивного облучения! Перебинтовывать человека в таком состоянии категорически воспрещается! Ему нужен хирург и хорошие медикаменты.

Полицейский склоняется и только теперь замечает странный характер ран на теле друга.

– Похоже, ты прав! Доктор?

– Нет, просто озвучиваю очевидное.

– Умник, значит! – Полицейский просовывается в салон и ударяет Лабберта по лицу.

– Я четверть часа над ним корячусь, а ты заявляешь только сейчас?!

– Уж извините, мне вообще-то велели заткнуться!

Полицейский садится на пассажирское сидение и, поставив ногу на порог, принимается настраивать рацию.

– Прием, прием! Нужна поддержка. Как слышите? Прием.

Ответом служит лишь шум.

– Эй, ты, – обращается он к Иосифу, – помоги усадить напарника в машину. Выдвигаемся в лечебное учреждение!

– Ему уже не помочь, – гундосит Лабберт, облизывая кровь на губах. – Даже если по счастливой случайности с неба свалится самая лучшая клиника, и врачи немедленно примутся за лечение, он проживет короткую мучительную жизнь.