ГКЧП против Горбачева. Последний бой за СССР - [31]

По сию пору распространяются глупые домыслы о якобы сорванной «ельцинскими» генералами попытке штурма «Белого дома» в те августовские дни. Ответственно свидетельствую: никаких попыток штурмовать что-либо тогда не предпринималось. С Ельциным же об этой выдуманной «боевой операции» мы говорили по телефону приблизительно в таких выражениях:

— Геннадий Иванович, мне доложили, что вы намерены штурмовать «Белый дом». Не делайте этого, прольется много крови. Взвесьте все еще раз, не допускайте непоправимого...

— Борис Николаевич, ни о каком штурме не может быть и речи. Если вам что-то показалось, привиделось или послышалось, если вас обуял безотчетный страх, приготовьте на всякий случай лишний комплект нижнего белья. Его использование вами может стать самым страшным происшествием для «защитников Бело го дома»...

Мне часто задают вопрос: зачем надо было вводить в Москву военную технику? Я отвечаю: было введено чрезвычайное положение, а в соответствии с законом о нем немедленно включается его военная компонента. У командующего заранее лежат пакеты, предусматривающие, что им делать в случае ЧП. На заседаниях ГКЧП не обсуждалось, какая часть войдет в Москву, с какой техникой. Когда 19 августа я поехал на пресс-конференцию и увидел танки, то на заседании ГКЧП мы договорились о выводе их из города. 20 августа танки стали выходить из Москвы. Дольше всех они стояли у Белого дома. Но это были уже танки не Язова, а те, которые Грачев и Лебедь ввели по просьбе Ельцина для защиты его от ГКЧП. Ввод войск объяснялся одним — нельзя было допустить провокаций, надо было взять под защиту важнейшие народнохозяйственные объекты. Например, те же водоемы, которые снабжают Москву водой; любому провокатору ничего не стоило отравить водоем. А потом мы знали, с кем имеем дело, отдавали себе отчет в том, что наши противники могут пойти на все...

Если бы мы были такими же политическими циниками, как Ельцин, который на глазах у всего мира расстрелял из танков собственный парламент, мы бы, наверное, взяли штурмом Белый дом. Но у нас были другие задачи. Мы не хотели воевать со своим народом.

(Г. Янаев. Август 1991: мифы и реальность)

Разумеется, у меня были все необходимые полномочия для ответственных заверений Ельцина в том, что его жизни и «драгоценному» здоровью абсолютно ничего не грозило (кроме разве что его личных гастрономических и прочих пристрастий). Ведь без решения ГКЧП ни Язов, ни любой другой военачальник не могли отдать приказ о штурме Дома Советов РСФСР. Это потом многие генералы и офицеры били себя кулаками в широкие груди, заявляя: мы, дескать, никогда и ни за что не стали бы выполнять «преступные приказы», от кого бы они ни исходили.

Так и подмывает порой осадить этих «вольнодумцев»: «Да никуда бы вы не делись, пока погоны на плечах носите. Ваше дело — неукоснительно выполнять приказы, а не обсуждать их перед телекамерами и микрофонами!». А то, что Грачев (по «странному стечению обстоятельств» ставший при Ельцине министром обороны РФ) и Лебедь воинскую честь растоптали, испохабили, не может служить достаточным основанием для полного разложения в армии, будь то армия советская или постсоветская.

С 19 по 21 августа я по два раза в день проводил заседания ГКЧП. Председатель правительства В.Павлов, к сожалению, побывал лишь на одном из них. За тем сказался больным и слег с гипертоническим кризом. Его первый заместитель Догужиев, казалось, принял на себя обязанности главы кабинета министров, но мои распоряжения фактически саботировал. А поручил я ему принять экстренные правительственные меры по снижению цен на детские товары, продовольствие и другую продукцию повышенного спроса, а так же по всемерному обеспечению сельскохозяйственных работ (ведь была в разгаре уборочная кампания). Впоследствии некоторые явно «недружелюбно» настроенные граждане пытались попрекать меня этими, на их взгляд, чисто популистскими (и, к огромному для меня сожалению, невыполненными) поручениями. Отвечал я этим «оппонентам» примерно так: «Популизм — это когда провозглашают одно, а делают нечто совершенно противоположное. К примеру, «борьба» вашего кумира Ельцина с привилегиями... Действия же властей, направленные на улучшение жизни народа, не только облегчают его трудное существование, но и укрепляют государство. Снижение цен, на взгляд обычных людей, — несомненное благо (лучше всех это понимал Сталин), а повышение — несомненное зло. Вот какую простую истину не мешало бы вам всем уяснить»...

С Догужиевым у меня вроде бы сложились к тому времени весьма неплохие профессиональные и товарищеские отношения. В свое время мы по поручению Горбачева совместно корпели «денно и нощно», в частности, над разработкой схемы кабинета министров и, можно сказать, сдружились. Но друзья, как известно, в беде познаются...

Когда провал операции по спасению Советского Союза стал очевиден для всех, я позвонил этому «другу» и сказал ему: «Спасибо тебе за неоценимую помощь в нашем общем правом деле. Ведь наше дело правое, не так ли? Вот только отчего-то победа не за нами. Наверное, потому, что без иуд-предателей в этом деле явно не обошлось...».