Гитлер в Вене. Портрет диктатора в юности - [124]
В начале 1920-х годов Требич, познакомившись в Мюнхене с Гитлером и его ближайшим другом и наставником Дитрихом Эккартом, стал одним из первых спонсоров новой национал-социалистической партии[922]. Эккарт упоминает Требича в книге «Диалог между Адольфом Гитлером и мной». Эккарт — Гитлеру: «Ты же помнишь, что говорил Требич. Если Германия станет большевистской, евреи играючи покончат с Римом. Он еврей, ему ли не знать». В комментариях — хамское пояснение: «Артур Требич — еврей, который борется против еврейства, или скорее думает, что борется. Он через слово повторяет: «Мы, арийцы»»[923].
В марте 1935 года Гитлер посоветовал одному знакомому изучить работы Требича: Внимательно прочитайте каждое предложение. Он развенчал евреев, как никто. Требич же видел у Гитлера слепое пятно на глазу, мешающее ему разглядеть хитроумных сионистских змей, проникших в партию… Еврейские выродки и предатели поставили движение под свой контроль. Партия отдана им на откуп. Гитлер якобы сказал дальше: Ему не нравились Штрайхер, Штрассер, Лей, Розенберг и многие другие — список был длинным. По словам одного знакомого, Гитлер почитал Требича настолько сильно, что даже подумывал отдать ему должность Альфреда Розенберга по контролю за мировоззренческим воспитанием, и сожалел, что Требич отошёл от движения: Я давно ничего о нём не слышал. Но я помню всё, что он говорил и писал[924]. Значит, в 1935 году Гитлер ещё не знал, что Требич умер уже в 1927-м.
Венский вклад в мировоззрение Гитлера
Невозможно установить с абсолютной полнотой и достоверностью источники «мировоззрения» Гитлера, которые он сам усердно скрывал. Можно лишь приблизительно реконструировать мозаику прочитанных и усвоенных им сведений. Следует подчеркнуть, что молодой Гитлер обращался отнюдь не только к первоисточникам, то есть к трудам таких философов и теоретиков, как Дарвин, Чемберлен, Дюринг, Лебон, Ницше, Шопенгауэр или Шиллер. Много чаще он черпал информацию из газет, брошюр и популярных сочинений, в которых тиражировались главные тезисы тех или иных модных авторов, каждый раз под иным углом зрения, в зависимости от того, какой насущной задаче они призваны послужить. Установление каждого источника — безнадёжная задача, если только не сохранилось записи личного упоминания его Гитлером, как в случае с Гансом Гольдциром.
Однако ряд общих признаков очевиден. Почти все теории, привлёкшие внимание Гитлера, роднит то, что они не имели отношения к современной университетской науке. Они рождались в умах чудаковатых мыслителей-одиночек, которые ненавидели «официальных» учёных, ибо те справедливо не принимали их всерьёз.
Подобное отношение к науке в ту эпоху было характерно для определённых кругов, где дилетантизм почитался за достоинство. Чемберлен, например, уже в первой фразе своего двухтомного труда с гордостью заявляет, что он «человек неучёный». Далее он подчёркивает, что «главная задача дилетантизма» — «бороться с рабством науки», ведь «в спёртом воздухе этой тюрьмы выживают одни посредственности». «Вполне вероятно, что широко мыслящий неучёный лучше сумеет охватить взглядом большой комплекс явлений, чем учёный, который во время интенсивного и долгого освоения предмета уже попал в плен ранее проложенных глубоких борозд»[925].
Остановимся на этом примере. Гитлер не раз делал весьма похожие заявления. Может быть, он опирался не на самого Чемберлена, а на его многочисленных почитателей и эпигонов из числа венских немецких националистов. Подобные утверждения вполне в духе распространённого в ту пору движения против просвещения и точной науки в защиту новой мистики, откровений и примата чувства и интуиции. Гольдцир тоже называл «ненаучность» добродетелью, постоянно ссылаясь на Шопенгауэра.
Антипатия Гитлера к профессорам проистекала не только из его неудач в школе и в Академии, но из самого духа времени. Ведь даже политики (например, почитаемый Гитлером д-р Карл Люэгер) добивались колоссального успеха у «народа», пренебрежительно отзываясь от «профессорах».
Мировоззрение Гитлера устроено довольно просто. Оно базируется на биполярных теориях: на учении о расах господ и рабов, сильных и слабых, светло- и темноволосых. Тут наблюдается чёткое разделение на добро и зло, как у Карла Мая (Ардистан и Джиннистан (см. Главу 10 «Накануне Великой войны», раздел «Карл Май в Вене»)), как в опере Эжена д'Альбера (горы и долина), как у Вейнингера (мужское и женское начала, соотнесённые с христианским и еврейским). Правда, в последнем случае это противопоставление гораздо более высокого уровня, оно не так примитивно, как в понимании Гитлера. В основе прочих теорий лежит прямое противопоставление «друг — враг». Зло пытается уничтожить добро. Но не выходит на честный «геройский» бой, а борется, как это принято у «недолюдей», — «бациллами», «паразитами», порчей чистой крови.
Данная биполярная схема соответствовала способу мышления Гитлера. По словам Альберта Шпеера, у рейхсканцлера была любимая фраза: «Есть две возможности», и он употреблял её так часто, что ближайшее окружение, включая секретарш, тоже в шутку так говорили
В книге собраны воспоминания об Антоне Павловиче Чехове и его окружении, принадлежащие родным писателя — брату, сестре, племянникам, а также мемуары о чеховской семье.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.