Гитлер против СССР - [114]

Дело тут также не в том, что стратегическая обстановка на азиатском материке предоставляет Советскому Союзу благоприятные возможности для продолжительной обороны, а стратегические условия воздушной войны на востоке Азии, наоборот, благоприятствуют наступательной тактике. Один рейд дальневосточных советских воздушных эскадрилий через Японское море на Токио, Осака и Кобе может нанести Японии молниеносное поражение и таким образом парализовать ее одним выстрелом из «воздушного револьвера — Владивостока». Это выстрел «в грудь Японии», произведенный с кратчайшего географически расстояния (расстояние от Владивостока до японского побережья составляет около 800 км, это меньше, чем расстояние между Лондоном и Берлином); атака мощных советских бомбардировщиков в первые же часы — если не минуты — войны на перенаселенные, легко воспламеняемые японские города, представляющие собой идеальную мишень, сразу представит в ином свете всю злополучную авантюру гитлеровского союзника в Азии; это может произойти еще до того, как горделивые японские дивизии в Манчжурии пройдут первые 80 км. Летное время составляет в некоторых местах всего два часа.

Об этом хорошо осведомлены сегодня все генеральные штабы мира, и это также, вероятно, единственная причина того, почему фашистская клика в Токио до сих пор не отдала милитаристской клике в Манчжурии (квантунской армии) ожидаемого там с таким нетерпением приказа о выступлении. Япония не может отразить такого воздушного удара, направленного в сердце страны, потому что лучшие в мире советские бомбардировщики слишком боеспособны и непобедимы. Она не может также ответить на этот удар воздушной атакой из Японии — для этого сибирские расстояния слишком огромны и пустынны. Ближайшая крупная индустриальная база — Кузнецкий бассейн — лежит вне досягаемости японских аэропланов, на расстоянии, примерно, 5 700 км (о Москве не может быть и речи, и единственные пункты, которые подвергаются известной опасности — это советские авиабазы во Владивостоке и других местах, которые не дадут врагу застигнуть себя врасплох).

Советский воздушный флот поднимется в воздух прежде, чем его удастся вывести из строя неожиданным нападением, и тогда судьба Японии повиснет на волоске. Технически несовершенные японские воздушные силы нельзя сравнивать с советскими; большой, действительно могущественный японский военно-морской флот придет слишком поздно, а знаменитая «непобедимая» квантунская армия в Китае со всеми своими мелкими александрами и наполеонами может очень легко и очень неожиданно лишиться не только базы в тылу, но и отечества — вся слава пан-азиатского марша в несколько дней развеется, как дым.

В этом заключается более глубокая причина разногласий, как известно, существующих теперь между двумя кликами милитаристов в Японии, — кликой квантунской армии (Араки—Доихара) и «умеренной» группой (двор); круги в Токио понимают стратегическую обстановку, знают о непосредственной опасности с воздуха и, следовательно, хотят выждать, в то время как тщеславные и невежественные квантун—ские генералы, всю жизнь имевшие дело с беззащитными китайскими «солдатами», кули и манчжурскими крестьянами, не могут думать ни о чем больше, как только о своем «сухопутном марше» (в этом отношении они являются типичными последователями генерала Гофмана, который ведь тоже хотел провести «марш» до Москвы на грузовиках). Другой вопрос, какая из этих двух клик одержит верх: Германия поддерживает квантунцев по очень определенным собственным мотивам. Подписание германо-японского соглашения в ноябре 1936 г. является фактом совершенно определенным. Но совершенно ясно, что воздушная стратегия может очень быстро и очень радикально в значительной мере разрешить проблему «второго фронта» для СССР. Японию можно парализовать в военном отношении по крайней мере на значительное время. И все-таки даже не это сбалансирует в этой войне силы Японии против СССР.

Эти силы целиком балансируются, балансируются больше, чем на 100 %, совершенно иной силой, которую до сих пор еще совсем не замечали, хотя она уже окрепла. Эта сила в самом начале войны (а может быть и раньше) появится на сцене, чтобы занять с этого момента доминирующую роль и стать фактором более важным, чем все прочие на этом континенте и на этом театре войны: эта сила — революционный Китай. Этот фактор упускают из виду при простом противопоставлении Советского Союза германо-японской коалиции, а без него такое сопоставление явно бессодержательно.

Четырехсотмиллионный народ угнетенного Китая сводит на-нет значение как нынешней, так и будущей квантунской армии, даже в том случае, если она удвоит свой состав. Китайский народ является естественным и непосредственным противовесом японской мощи на Дальнем Востоке. До сих пор он не был в состоянии парализовать японскую мощь, потому что в условиях современного закрепощенного колониального Китая эти миллионы были обречены на пассивность и демобилизацию, они могли лишь выражать глухое недовольство, но не сражаться; до сих пор внутри Китая не было еще такой силы, которая дала бы толчок, чтобы мобилизовать и активизировать китайский народ. Таково было положение до сих пор. Однако в тот момент, когда разразится буря, и перевернет все в Азии, создавая принципиально новые политические и военные условия, тогда покажет себя этот новый фактор.