Гистория о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли - [6]

И поутру рано королевна убралась в черное платье, и в то время с пристани адмирал приехал во дворец к нему и вшед в палатку к российскому матросу и раболепно поклон отдал, яко своему королю Флоренскому. А прекрасная королевна была с девицами в особой палате. Потом адмирал просил российского матроса, чтоб его государыне показал, и Василий взяв его за руку и введе его в ту палату, где сидела прекрасная королевна Ираклия. Вшед адмирал к королевне в палату, и королевна против его не встала, сидела в великой печали. Адмирал же королевне, как должно своей государыне, поклонился до земли и, подшед, целовал ее руку:

- Государыня наша, великая и прекрасная королевна Ираклия, многолетно и благополучно, государыня, здравствуй! О сем вам, государыня, представляю, что ваш батюшка, король Флоренский Евгер, здравствует и матушка такожде благополучно пребывает, токмо уже о вас, государыня, в великих печалех по вся дни сокрушается, а ныне им великое веселье, и печаль превратится на радость; прошу вас, извольте со мною отправляться.

Слышав же это, королевна воздохнув и слезы из очей испусти и рече:

- Благородный адмирал, я вам доношу, что к родителям моим рада ехать, токмо не моя воля, но того, который меня избавил от разбойников.

Тогда рече Василий адмиралу:

- Извольте вы ехать возвратно во Флоренское государство и донесть королю своему, что его дочь, прекрасная королевна Ираклия, благополучно в Цесарии обретается; и прошу вас все подробно представить, что как мною избавлена она от разбойников; и с вами ее не отпущу, дондеже сам ваш король, а ее родитель, будет в Цесарию.

Понеже слышав же адмирал поехал на пристань в великом сумлений и приказал убраться в поход совсем, а сам к цесарю поехал поклон отдать и объявил, что Василий не отдал ему королевну. И цесарю зело о том весело было, что российский Василий велел Флоренскому королю быть самому в Цесарию. И адмирал отдав цесарю поклон и объявил, что скоро в марш во Флоренцию плыть имеет, и поехал на корабли свои, в великую печаль впаде и думал, как бы ему королевну увезти. И вздумал к себе звать российского матроса на корабль и с королевною и увезти. И поехал во дворец, нача просить:

- Государь мой, Василий Иванович, покорно прошу государя моего, пожалуй завтрашнего числа ко мне, рабу вашему, со всеми министрами и пажами, такожде, ежели возможно, и с прекрасною королевною Ираклиею на корабли погулять и наших кораблей посмотреть и убранства Флоренского.

И Василий рече ему:

- За вашу просьбу быть готов.

И которые были при адмирале Флоренском, всем Василий давал дары и напитки на корабли посылал. И на другой день поутру рано адмирал вторично просил Василия, и он обещал к нему быть. И нача просить Василий по просьбе адмиральской, звал с собою королевну на корабль. Тогда королевна рече ему:

- Государь мой, я опасна того, что сей адмирал вороват, не сделал бы чего над нами; того ради весьма опасаюсь.

И рече Василий:

- Государыня, с нами много будет генералов, и министров, и пажей, и драбантов наших; что нам может сделать?

Королевна же рече:

- Будь, государь мой, по воле вашей; я готова с вами хоть и смерть принять, а волю вашу исполнять.

И поехали Василий и королевна во дворец к цесарю и о всем ему том объявили. И цесарь рече:

- Братец, изволь ехать и с собою изволь взять моих генералов и министров, также чтоб и драбанты были при нас.

И от цесаря Василий с королевной, с генералы и министры и множеством драбантов как к адмиралу на корабли поехали и как на пристань приехали, тогда адмирал с великою радостию встретил, и приняв Василия и королевну, пошли в корабль. А королевна в черном платье была и в великой печали. И как в корабль пришли, тогда адмирал нача всякими напитками пойти жестоко всех генералов, и министров, и пажей, и драбантов; великие бочки вина выставил и во всякие игры играть приказал. А как все пьяны стали, тогда адмирал вышел из корабля и велел своим офицерам и солдатам, чтоб цесарских генералов и министров с кораблей бросать, и драбантов бить, и подымать паруса, чтоб из Цесарии уйтить. И оный его офицеры приказ приняли и начаша всех с кораблей в море бросать и в цесарские суда пьяных метать. И поднявши парусы, побежали к Российской Европии. И оный адмирал вшел в корабль, нача Василия Кориотского бить по щекам и за власы терзать, и рече адмирал:

- Тебе ли, каналия непотребный, бестия, сею прекрасною королевною Ираклиею владеть?

И бивши его, едва жива оставил и велел своим офицерам, навязавши ядро пушечное, бросить в морскую глубину. Тогда офицеры, взяв Василия из корабля и помня прежнюю его к себе милость, взяв, положили в малую лодку и спустили на море, шляпу его с ядром пушечным с корабля бросили и сказали адмиралу, что бросили и он в глубину морскую с ядром уйде, только шляпа его наверху плавает. Королевна же, видя сие приключившееся над ним несчастие, паде, обмерла от великой ужести, пала на землю. Адмирал же, приступив к королевне и подняв, дул в уши и лил на перси ее воду, дондеже могла прийтить в чувство; и как прииде в память, нача горько плаката. Тогда адмирал вынев из ножен свою шпагу и с пристрастием рече: