Гипноз. Скрытые глубины: История открытия и применения - [163]

Наиболее метко у Броха схвачена такая черта в портрете Мариуса, как то, что он позволяет людям думать, будто лишь выражает их собственные убеждения. Точно так же мы видели в разделе о техниках гипнотических продаж, продавец делает вид, что его покупатели выбирали без всякого давления с его стороны. Если верно сказанное мною в первой главе, что всякий гипноз мог бы быть самогипнозом, потому что в какой-то момент вы соглашаетесь с ним, то и каждый транс есть автотранс. Будучи одним из выдающихся ораторов двадцатого столетия, Гитлер цинично пользовался силой риторики. Однажды он сказал одному из своих приближенных: «То, что вы скажете толпе в этом состоянии фанатического неистовства, останется в их головах, словно некий приказ, данный под гипнозом, который невозможно ни вычеркнуть, ни оспорить любыми логическими доводами». Поскольку риторике все-таки можно сопротивляться, даже если она сочетается с убежденностью толпы, то ясно, что Гитлер получил согласие основной массы немецкого народа. Даже толпы и нации не могут быть загипнотизированы против их воли.

Гитлер — это интересный случай в истории гипноза. Сообщения многих людей, которые видели его с глазу на глаз, упоминают, что главное впечатление было от силы его глаз. Казалось, что он смотрит прямо внутрь их самих, полностью концентрируясь на них и исключая все остальное. Безусловно, это часть техники гипнотизма. В своей классической книге «Массовая психология фашизма» непризнанный психолог Вильгельм Райх объясняет привлекательность фашизма в среднем классе сексуальным подавлением, имевшим место при авторитарной, патриархальной структуре немецкой семьи. Риторика Гитлера апеллировала к чувству греха и спасения, с его псевдомистическим ударением на святой троичности крови, души и государства, на душе нации, матери Германии, воли народа, национальной истории и чести, дисциплине и прочего. Такие лозунги обходят рациональное мышление и будоражат эмоции. Как мы видели при рассмотрении рекламы, это и есть тот самый способ заставить людей делать то, что вы от них хотите.

Несомненно, часть гитлеровской харизмы состояла в его самоидентификации с германской нацией. Так, например, в своей знаменитой речи от 26 сентября 1938 года, где он пытался оправдать готовящийся захват Чехословакии, ссылаясь на исторические основания, Гитлер описал надвигающийся конфликт как личное противостояние между ним самим и Эдуардом Бенешем, лидером Чехословакии, и во всеуслышание заявил: «Мое терпение кончилось!» Это было больше чем чудовищный образец тщеславия, это было так, как если бы Гитлер чувствовал себя перешагнувшим границы собственной индивидуальности. Эта кажущаяся трансцендентность, эта идентификация себя с чем-то большим, чем ты есть на самом деле, является существенным элементом притягательности лидеров, как светских, так и религиозных.

Харизма гуру

Однажды я видел по телевизору документальный фильм об известном гуру по имени Бхагван Раджниш. Он обладал чудесным голосом и казался невероятным эрудитом, но это лишь часть его очарования. Он мог взять, например, какой-нибудь фрукт и сказать: «Видите ли, истина, она как этот апельсин». Что бы это могло значить, черт возьми? Если Раджниш что-то вообще и расшифровывал, то делал это очень невнятно. Другими словами, он давал своим последователям много пространства для личного почитания или подчинения ему и его взглядам, — то есть много ремней, чтобы привязать их к себе. Как мы уже видели на других примерах контролирования умов, от торговли до политической тирании, вы должны позволить «потенциальному покупателю» убедить самого себя.

Парадоксально, однако, что временами Раджниш и другие гуру и тираны выступают с четко оформленными взглядами. Если тиран — это тот, кто по определению полагает, что ему известно лучше, чем вам самим, какое поведение является для вас благом, и навязывает вам это благо, дабы убедить вас в правильности своих взглядов, то такое определение подходит также и для гуру. Здесь должна быть некая черта, которую некоторые переходят и заслуживают название тиранов, тогда как другие лишь приближаются к ней. Возможно, эта разграничительная черта заключена в той степени, в какой они навязывают вам свои взгляды, и в количестве того, что они в качестве денег или почитания требуют взамен. Тираны в любой сфере — политической, религиозной и семейной — манипулируют кнутом и пряником, распределяя между людьми вознаграждение, вину, позор и прощение. Таким образом, они требуют и достигают капитуляции воли. Чем глубже эта капитуляция, тем с большей эмоциональной отдачей смотрят на совершенство тирана или гуру, какие бы признаки не убеждали людей в противном.

Капитуляция воли — это еще один показатель совпадения портрета типичного гуру с тем, что мы встречаем у гипнотизера, поскольку в гипнотических отношениях должно быть это «неравенство воль», о котором я говорил. Приводим здесь заключение, которое психолог Энтони Стор высказал насчет гуру:

Все гуру склонны к элитарности, даже если на словах они воздают должное демократии. А как может быть иначе? Убежденность в особом откровении обязательно подразумевает, что гуру — это высший человек, не такой, как другие люди. Гуру притягивает к себе учеников, не делая их своими друзьями. Однажды установив над ними власть, гуру вынужден упражняться в этом и дальше, что опять же несовместимо с дружбой и равноправными отношениями… Убежденность гуру в своей собственной ценности зависит не от любви учеников, а от впечатления, производимого на них. Гуру редко обсуждают свои идеи, они только навязывают их.