Гипноз и магия - [22]

«Вы можете сделаться после нескольких сеансов ценным субъектом, – говорит он мне, смеясь, – но возвратите мне мои ключи». Нужно мне было их брать!

16 октября 1893 года.

Я «прогрессирую» медленно. После только что описанного сеанса были проведены еще другие. Постоянно те же неизменные феномены; они происходят только быстрее в своем неизменяемом непрерывном ряде.

В то же время, после двух дней г. де-Роша довел меня до того состояния, которое он назвал третьим состоянием гипноза.[Таблица, помещенная ниже, заимствована из моей книги «Экстериоризация чувствительности:» и ясно указывает, как я отличаю различные состояния гипноза.]

Вторая летаргия, через которую нужно пройти, чтобы достигнуть третьего состояния гипноза, продолжается гораздо дольше, нежели первая. В этом состоянии бесчувственность такова, что я могу трогать горящую головню не отдергивая руки. Для доказательства этого я предлагаю вещественный довод в конце своего указательного пальца, немного поврежденного.

Особенное отличие третьего состояния от второго заключается в том, что в нем предметы видны не так ясно, как в сомнамбулизме. Все перепутано. Г. де-Роша спрашивает меня, слышу ли я стук маятника. «Слабо», отвечаю я. Вообще, я вижу ясно только г. де-Роша.

Внушаемость существует. «Смотрите направо от вас, на камин, – говорит мне г. де-Роша, – там находится букет».

В самом деле я вижу букет, который переходит в подсвечник, если я уничтожаю внушение, потерши себе лоб. Нужно заметить, что внушенный букет казался мне совершенно ясным, тогда как подсвечник, как и все остальные действительные предметы, казались покрытыми густым туманом.

Вот другое внушение.

«Вообразите, что я г. М. X. (г. де-Роша назвал чиновника, знакомого нам обоим)». Эта фраза, сказанная обыкновенным тоном, недостаточна для «внушения». «Будемте продолжать, – настаивает г. де-Роша, – я – г. М. X.» Образ г. М. X. проносится перед моими глазами, но не останавливается, как только г. де-Роша внезапно ударил меня по плечу, я тотчас же действительно увидел на его месте г. М. X., сидящего en face меня.

Завязывается разговор. Иллюзии ничто не нарушает, так как г. де-Роша, знакомый с манерами личности, которую я в нем вижу, дает подробные ответы на вопросы, которые предлагаются ему мною без разбора.

В действительности, однако же, я неопределенно сознаю, что это иллюзии, я и я говорю не с г. М. Х.: только мне невозможно было прекратить разговор, как это я сделал бы если бы это был г. М. Х.

При пробуждении я был больше оглушен, чем обыкновенно, и с трудом избавился от необыкновенного беспокойства (Беспокойство о чем? Я ничего не знаю).

§ 4. Экстериоризация чувствительности и колдовство

Если посмотреть предыдущую таблицу, то видно, что наиболее замечательная фаза из этих глубоких состояний, несомненно, та, в которой проявляется экстериоризация чувствительности. Это именно и служило исходной точкой для всяких наивностей романистов и репортеров, рассказывающих о колдовстве. Мы установили точное положение проблемы в предыдущем труде и не вернемся еще раз для личного объяснения по этому предмету[ «Можно ли заколдовать?» Папюс.]. Но для наших читателей будет полезно найти резюме, по возможности ясное в опытах г. де-Роша по этому вопросу, столь важному, чтобы хорошо понять множество магических феноменов.

Колдовство

Опыты г. де-Роша.

(Из Justice, 2 августа 1892 г.)

Эти опыты были проведены вчера в присутствии двух докторов, членов Академии наук и одного известного математика.

Г. де-Роша пробовал разрушить чувствительность одного субъекта по фотографической пластинке.

Первую из этих пластинок он привел в контакт с незаснувшим субъектом: полученная затем фотография не обнаружила никакой связи с ним.

Вторая, соединенная наперед со спящим субъектом, слегка экстериоризированным, дала едва заметный результат.

Третья, наконец, которая прежде чем была помещена в фотографическую камеру, была сильно заряжена чувствительностью спящего субъекта, дала изображение, которое содержало замечательные особенности.

Каждый раз, как экспериментатор трогал изображение, субъект чувствовал прикосновение. Наконец, он взял иглу и расцарапал два раза плеву пластинки на месте, где обозначалась рука субъекта.

В этот момент субъект упал в обморок от напряжения. Когда он был приведен в чувство, установили, что на его руке выступили 2 красных полосы под эпидермой, соответствующих царапинам фотографической плевы.

Г. де-Роша реализовал здесь, таким образом, по возможности полно, «колдовство» древних.

В области, столь таинственной такими фактами, мы желаем удовольствоваться только ролью искреннего повествователя. Здесь речь идет о том, чтобы верить или не верить. Мы говорили то, что видели. Вот и все.

Колдовство посредством фотографии

Пластинка, покрытая бромистым желатином, и фотографический аппарат позволили мне легко произвести опыт, который удался совершенно только тогда, когда я покрыл пластинку чувствительностью субъекта раньше, чем поместил ее в аппарат. Приготовив все, что сказано, я получил такой портрет, что если магнетизер трогал какую-нибудь точку фигуры или руку на броможелатинином слое, субъект испытывал впечатление в соответствующем фотографии месте; и не только непосредственно после сеанса, но и еще 3 дня спустя, если портрет был закреплен и установлен около субъекта. Этот последний, казалось ничего не чувствовал во время фиксации пластинки, произведенной вдали от него, и также ровно ничего не испытывал, когда трогали вместо бромистого желатина стекло оборотной стороны. Желая продолжить опыт как можно дальше и пользуясь присутствием врача, я быстро уколол, не предупреждая, 2 раза длинной шпилькой на пластинке правую руку г-жи де-Л., которая вскрикнула от боли и на мгновение потеряла сознание. Когда она пришла в себя, мы заметили снизу ее руки две красных подкожных полосы, которых она сначала не имела и которые точно соответствовали двум царапинам, слегка проведенной моей иглой на желатиновом слое.