Дело произошло на глухой улочке. Неподалеку от железнодорожной станции. Убитый явно спешил домой, после того, как получил свою порцию удовольствия.
— Ну, наконец-то, — сказала Белокрылова, заметив меня. — Тело уже собираются увезти. Но тебе повезло, ты можешь его осмотреть.
После вчерашнего дождя, лившего почти всю ночь без перерыва, следов на дороге почти не осталось. Я осмотрел убитого.
Мужчина зрелый, в самом соку, лет сорока пяти, но выглядит, как пожилой. Его звали Родинков Сергей. В молодости был худой, а с годами располнел. На лице застыло выражение ужаса и боли, тем более, что его череп лопнул после того, как по нему проехался автомобиль.
Что еще? Пальто и костюм, все хорошо пошито. Зарубежного покроя, потому что Родинков явно знался с морякам и другими привозчиками иностранных товаров из-за границы. Зонтик валялся неподалеку. Я огляделся, но больше ничего не обнаружил.
— Вы уже нашли любовницу? — спросил я, поднимаясь с колен. — И машину?
Белокрылова посмотрела на меня с любопытством.
— Да, мы отрабатывали версию насчет любовницы, в том числе. Но начальство обеспокоено тем, что он мог оказаться тут, как изменник. Чтобы передать врагу секретные данные. Он ведь работал на авиационном заводе, который разрабатывал средства радиосвязи, системы компенсации электромагнитного поля и источники питания для военных кораблей. А почему ты так решил?
Я указал рукой вокруг.
— Если он был предателем, тогда где же дипломат с бумагами? Ничего нет. Значит, он был здесь по личному делу. Так что пусть Хвалыгин расслабится. И успокоит кэгэбешников. Он был у любовницы.
Белокрылова недоверчиво хмыкнула, но сказала:
— Если это так, у начальства гора с плеч свалится. Молись, чтобы ты был прав. Только, как теперь ты достанешь эту любовницу в городке с пятьюдесятью тысячами жителей?
Я пожал плечами и сунул руку в пиджак Родинкова. Потом оглянулся на Белокрылову.
— Где его записная книжка? У него должна быть записная книжка. Вот, смотри, у него тщательно пострижены ногти и даже носовой платок аккуратно уложен в кармашке. А еще здесь расческа в чехле. Он был педантом и наверняка все записывал в книжку. Где она?
Шефиня улыбнулась.
— Да, я знаю. Книжка уже изъята экспертами, поскольку содержит секретные сведения. А у тебя нет допуска. Так что ищи так, вручную.
Я поднялся и отряхнул колени. Потом чуток подумал.
— Вот сколько он погиб? Есть примерные выкладки? Еще ночью, во время дождя, судя по большому количеству влаги в ранах. Давайте узнаем, были ли звонки с близлежащих автоматов. Он ведь ушел в дождь, поздно вечером. Возможно, он поругался с ней. Поэтому он мог звонить домой или своей зазнобе.
Белокрылова задумалась.
— Может быть, сработает. Хотя легче просто пролистать его записную книжку или опросить друзей. Рем как раз занимается этим.
Вот ведь вредина. Решила вовлечь меня в шуточное состязание. Ну да ладно, зачем я буду чересчур рыть землю, если вскоре мы и так выясним, чего он здесь ошивался. Поэтому я пожал плечами.
— Твое дело, как хочешь, так и решай. Но надо скорее выяснить, зачем он тут оказался. От этого зависит дальнейшее расследование.
К нам подошел мужчина в светлом кремовом костюме. Я думал, что это криминалист, но он сказал:
— Простите, вы занимаетесь убийством несчастного Родинкова? И наверное, как раз сейчас пытаетесь узнать, как он здесь оказался?
Мы удивленно посмотрели на подошедшего мужчину. Высокий, темноволосый, со вкусом одетый. Серые глаза внимательно рассматривают собеседника.
— Да, — ответила Белокрылова. — А вы что, знали его?
Мужчина кивнул.
— Да, но заочно. Дело в том, что я консультировал его подругу, Марию.
— По поводу чего консультировали? — спросила Белокрылова, а я тоже внимательно сканировал незнакомца с головы до ног.
— По поводу ее отношений с окружающим миром, — сказал мужчина. — В том числе, семейным и личным. Я учил ее взаимодействовать с тонкими энергиями материального и духовного пространства.
— Чего? — переспросил я. — Тонкие энергии? Вы что, медиум? Знаетесь с духами?
Мужчина оглянулся и ответил:
— Я бы не утверждал так однозначно, но да, кое-что в этом направлении я умею и знаю.
Это что же получается, он тоже экстрасенс? Вот это да. Не ожидал такого.
— Кажется, для такого маленького города наличие сразу двух телепатов — это уже перебор, — сказал я, улыбаясь. — Но само дело мне нравится. Я чувствую, что будет очень забавно. А как вас зовут?
Мужчина тоже пристально вгляделся в меня.
— Я Григорий Холодов, — сказал мужчина. — А вы, если не ошибаюсь, Климов? Тот самый Климов? Телепат на службе милиции, как вас называют в газетах.
— Ого, слава бежит впереди меня, — сказал я, улыбаясь еще шире. — Народ знает своих героев. А почему вы оглянулись, когда я спросил о вашем роде деятельности?
— Ну, вы же прекрасно понимаете, почему я оглянулся, — ответил Холодов с легкой усмешкой. — В моем ремесле надо быть осторожным. Особенно, когда общаешься с милицией. Меня уже несколько раз вызывали в райком за распространение религиозной пропаганды, грозился и вообще упрятать за решетку. Поэтому я должен постоянно быть настороже.
Это он говорил правду. Только лет через десять-пятнадцать наступит раздолье для всех шарлатанов. Пока что советская власть еще держала верования граждан в крепком кулаке и не собиралась отпускать.