Гипнотизер - [58]

— Чего это?

— Слышал когда-нибудь о гипнозе?

— Нет.

Окинув взором его приятелей, я улыбнулся. Парни, явно заинтересовавшись, обступили меня и графа, наблюдая за своим товарищем, который пристально глядел на часы.

— Как тебя зовут?

— Аристид.

— Аристид. Благородное имя. Так вот, Аристид, слушай меня внимательно. Я хочу сейчас продемонстрировать тебе и твоим друзьям, что такое гипноз. Согласен?

— Согласен.

— Ничего тебе не грозит. К тому же ты тут не один, а с друзьями.

— Ага.

Я пристально посмотрел на Аристида и пару секунд спустя спрятал часы. Он был из легко внушаемых, судя по его недоуменному помаргиванию.

— Здесь не холодно, Аристид, тебе не кажется? Признайся — твои руки и ноги согрелись, а с закрытыми глазами тебе вообще куда лучше, не так?

— Так.

— Стало быть, сейчас лето. Липы в зелени, и вода пахнет по-летнему. Не чувствуешь?

Шаг за шагом я погружал Аристида в трапе. Стало тихо, слышно было лишь, как жалобно скулит Жером. Граф и остальные стояли не шелохнувшись. Все, затаив дыхание, следили за тем, как я, взяв Аристида за руку, потащил его за собой в загончик. Повинуясь моему внушению, Аристид взял собаку на руки и отнес ее к ближайшей лине. Там он положил ее на землю и, опять же следуя исходившему от меня безмолвному приказу, опустился перед ней на колени.

— Аристид, взгляни-ка на раны твоего Жерома. Нет-нет, ты присмотрись к ним внимательнее. Ты понимаешь, что стоит тебе облизать его раны — и пес выживет. А если этого не сделать, ему каюк.

— Облизать собаку?

— Нет. Только ее рапы. Они ведь на вкус все равно что шоколад. Это же каждому известно. Спроси своих друзей, если не веришь. Ведь рапы на вкус как шоколад, верно?

— Все верно, Аристид. Это так и есть. Именно как шоколад. Потому мы и суем палец в рот, если обрежемся по нечаянности.

Остальные дружки Аристида были того же мнения. Энергично закивав, они стали с нетерпением дожидаться, удастся ли мне довести задуманное до конца. Выразительно кашлянув, граф снял с головы цилиндр и машинально провел ладонью по лысине — будто желая удостовериться, уж не загипнотизировал ли я и его заодно. На его лице отражались весьма противоречивые чувства — с одной стороны, он был поражен моим даром, с другой — столь явное предательство друзей, решивших отдать своего друга на откуп какому-то непонятно откуда взявшемуся тину, вызывало презрение графа.

— Я бы на твоем месте, Аристид, не стал бы пренебрегать возможностью полакомиться, — со вздохом сообщил я, после чего присел на корточки и принялся разглядывать исполосованное крысиными зубами брюхо бульдога.

Поскольку залог успеха гипноза — свобода, но никак не принуждение, я воздерживался приказывать что-либо Аристиду. Даже в самом глубоком трансе человека невозможно принудить на нечто постыдное и совершенно противное его природе. Без доверительности нет внушения. И это всеобщее правило.

Я вынужден был сделать несколько глубоких вдохов, дабы избавиться от бьющего в ноздри запаха крови и псины. Меня чуть было не вырвало. Но тут Аристид опустился подле меня на колени.

— Это на самом деле имеет вкус шоколада, — сказал я мнимо непринужденным тоном и поднялся. — Только что сам отведал.

И в подтверждение показал ему перемазанный кровью палец — Аристид тут же лизнул его. В компании друзей молодого человека недоверчиво зароптали. А когда Аристид принялся лизать раны собаки, они побледнели. Одному стало дурно, другой тоже невольно стал прикрывать рот ладонью. Аристид лизал столь самозабвенно, что даже граф не выдержал и отвернулся. Когда я увидел перемазанный кровью рот, и мне стало не по себе. Зрелище и впрямь было отталкивающим — друзья Аристида стояли с белыми как мел лицами. И тут одного из них вырвало, его примеру последовали еще двое.

— Знаете, он вас убьет, когда вы его расколдуете.

— Не успеет.

Свои слова я пояснил, показав на известную каждому парижанину двухколесную карету желтого цвета. Полиция будто из ниоткуда вынырнула на набережной канала. В карете, судя по всему, никого не было, а сопровождал ее скакавший верхом жандарм. Он искал глазами кого-то.

Заметив графа, жандарм подъехал к нам.

— Прошу прощения, сударь. У меня поручение разыскать графа де Карно и препроводить его в распоряжение следственного судьи Ролана. Ваш слуга описал мне вашу одежду и внешность, так что я не сомневаюсь, что это вы, граф.

— Да-да, жандарм, конечно, мы сейчас же едем к Ролану. Вот уж повезло! Давайте, месье Петрус, и поживее.

Наклонившись к уху Аристида, я прошептал ему, что, мол, очень жаль, но я и его друзья ошиблись — шоколад и есть шоколад, а вот от собаки разит псиной и только ею, и кровь ее на вкус — чистейшая мерзость. Юноша опомнился, и его тут же вырвало прямо на Жерома. Пес тявкнул и завертел головой, но мы уже сидели в обитом жестью полицейском экипаже.

— Череда гротесков! — заметил граф.

Я же подумал, что уже во второй раз за пару недель мне приходится иметь дело с этим видом транспорта.

— Отличие лишь в том, что на сей раз я не подозреваемый.

— Вот уж и на самом деле забавно! И снова после очередного гипнотического эксперимента вас везут в карете для перевозки преступников. Впрочем, слава Богу — я даже боюсь подумать, как бы нам досталось от друзей этого Аристида за то, что вы с ним сотворили. Но такова жизнь! Вероятно, сегодня как раз тот долгожданный день, когда я готов с ней примириться. Что же касается вас, месье Петрус, неспроста вас подвозят в этой карете — вы понадобились юстиции!