Гинунгагап - [15]

— Попытайся подрулить ближе к стволу, я спасу! — крикнул бельчонок, заметив, что Гайка на него смотрит. Мышка с большим трудом улыбнулась.

— Я не погибну! — крикнула она, лавируя между ветками. — У меня складные крылья за спиной! Спасибо, что хочешь помочь! Я должна найти Одина прежде, чем он убьет моего друга!

Раттатоск бросил на изобретательницу не самый приветливый взгляд, продолжая бешеную скачку по ветвям.

— Отсюда до Вальхаллы падать еще месяц! — крикнул он.

— Месяц?! — от изумления Гаечка на миг потеряла концентрацию и задела широкий лист. Вскрикнула, ее завертело в воздухе и бросило прямо на ствол, но, к счастью, Раттатоск в громадном прыжке успел подхватить мышку и, не спеша, избегая опасного для Гайки ускорения, погасил свою скорость, совершая все более короткие прыжки. Прошла почти минута, прежде чем бельчонок, наконец, остановился и тяжко перевел дух.

— Откуда вы свалились на мою голову? — спросил он с чувством, поставив Гайку на ноги и усевшись напротив. — Сначала твой толстый друг отводит меня в сторону и начинает что-то нести о перевернутом дереве, затем ни с того, ни с сего, появляется Одноглазый и дает мне такого пинка, будто я крыса, а не такой же бог, как он сам! — Раттатоск гневно фыркнул. — А стоит придти в себя, дочь напрыгивает на лицо и орет, что мышь из Мидгарда с горя в пропасть сиганула, спасай кричит, лови!

— Один похитил моего друга, — тихо сказала Гаечка. Бельчонок нахмурился:

— А я думал, он их уж достаточно насобирал…

— Их? — не поняла изобретательница. Раттатоск кивнул.

— В точку, подруга. Вы нынче не первые.

Повисла тишина.

— То есть, как, не первые? — осторожно спросила Гаечка. От волнения у нее вся шерстка встала дыбом, а хвост просто застыл. Бельчонок криво усмехнулся.

— Да так. Прошлым вечером я видел, как Одноглазый нес в когтях парочку грызунов, издали их за бельчат даже принял…

— Каких грызунов?! — чуть не закричала Гаечка.

Раттатоск вздохнул.

— Коричневых, с полоской вдоль спины. Кажись, бурундуками зовутся — я раньше не видел, в Асгарде такие не водятся.

Мышка судорожно стиснула коготки.

— Ратта… Добрый Ратта… Куда Один нес добычу?

Бельчонок промолчал. Гайка умоляюще сложила ладони перед грудью.

— Я должна знать! Куда их несли?

— Ведомо куда, — буркнул Раттатоск, стараясь не глядеть на мышку. — Вёльве, конечно…

Гайка отпрянула.

— Вёльве? Ясновидящей?!

— Слыхала, да? — Раттатоск мрачно покачал головой. — Забудь, подруга. Тут уж ничем не помочь. Вёльва, она… — бельчонок запнулся, но все же, через силу, закончил: — ы. Мышиным, коли не знаешь…

Гаечка ощутила, будто ветвь Древа выдернули прямо у нее из-под ног.

— Нет!..

— Прости, — Раттатоск развел лапками. — Знала бы ты, чего мне стоило с Асами договориться, что б бельчат моих не ловили… Отстали, лишь когда пригрозил, что Ниддхегга на волю выпущу.

Гаечка зажмурилась.

— Есть шанс спасти моих друзей? — спросила ровным, мертвым голосом. Бельчонок моргнул.

— Друзей?

— Те два бурундука тоже мои друзья. Их-то мы и искали, когда провалились в ваш мир.

Раттатоск с сомнением хмыкнул. Покачал головой.

— Нет, подруга. За Рунным Вороном и валькирии не поспеть.

— Значит, они отправятся к Хель, в царство мертвых? — Гайка открыла блестящие от слез глаза.

Раттатоск с сомнением загнул одно ухо.

— Они раньше в Одина верили?

Гайка содрогнулась.

— Нет…

— Значит, не отправятся, — бельчонок положил лапку на плечо изобретательнице. — Прости. Мне очень жаль. Не пойму, что на Одноглазого нашло. Уж и не помню, когда он самостоятельно добывал жертву для вёльвы — очевидно, прорицание его собственной судьбы касается. Ох, не нравится мне все это, подруга, не нравится…

Гаечка, потеряв силы стоять, тихо сползла по грубой коре. Золотые волосы растрепались, скрыли лицо. Несколько минут, сжавшись в комок, мышка провела в неподвижности, ее легонько трясло. Сердечко билось неровно и с перебоями.

— Раттатоск, — спросила наконец Гайка, не поднимая взгляда. — Вёльва обитает в лесу Гъелгведр, так? На краю бездны Гинунгагап?

— Ну?

— Сколько времени Одину требуется, чтобы туда долететь?

Бельчонок с сомнением почесал за ухом.

— Дай-ка прикинуть… Ну, дней пять. Коли приспичит по-крупному, авось и в четыре управится. Но уж всяко не меньше.

Гаечка с хрипом перевела дух и, рывком, вскочила на ноги.

— Молю, подвези обратно ко входу в твой зал. Самой мне придется карабкаться много недель.

Раттатоск моргнул.

— Не вопрос, — он опустился на четыре лапы. — Лезь.

Мышка, слегка дрожа от волнения, последовала приглашению. Бельчонок прошелся коготками по ветви, привычно встряхнулся, вытянулся, разминая мышцы. На миг, Гайка явственно ощутила, как мягкое и живое тело Раттатоска словно окаменело, налилось молибденовой сталью — но, тут же, вновь расслабилось. Изобретательнице невольно подумалось о реальных способностях этого существа; пришлось напомнить себе, что Раттатоск лишь выглядит белкой, а, в действительности, даже не является зверем.

Между тем, главный скальд Асгарда бросил вверх короткий взгляд, вычисляя первую цепочку прыжков и, с места, рванулся ввысь. Как и раньше, Раттатоск очень аккуратно следил за своими движениями, чтобы, ненароком, не превысить возможности своей хрупкой всадницы. Но Гаечке все равно казалось, что они мчатся со скоростью молнии, проносясь меж гигантскими ветвями с неземной, отрицающей все законы физики легкостью. У нее захватило дух, пальцы инстинктивно вцепились в рыжую шерсть. С каждым прыжком бельчонок наращивал темп.