Гимназия Царима - [37]

Когда они встали рядом, я вновь удивилась поразительному сходству, разве только Эсташ оказался немного выше, его волосы были на оттенок светлее, а глаза не отдавали яркой небесной синевой, больше напоминая морскую гладь. Некой порывистостью движений и горячностью во взоре младший тен Лоран сразу давал понять, кто из молодых людей является главой рода. На вид я бы дала брату Эсташа не более двадцати лет, он казался почти моим ровесником.

Уловив воцарившуюся тишину, нарушаемую лишь сдержанным перешептыванием, я поняла, что не одна уставилась на представителей старинного рода.

— Ишь ты, — подал голос отец, чем вывел меня из транса, — что значит порода!

Густо покраснев, повернулась к нему.

— Он? — безошибочно кивнул папа в сторону Эсташа.

— Да. Как ты угадал?

— Сразу видно, даже гадать не нужно. А тот красавец молодой, видимо, с нерадостными вестями явился. Помяни мое слово, Маришка, старший еще не в курсе, что поместье с молотка пойдет. Вот сейчас ему об этом и расскажут.

Я порывисто обернулась к защитнику.

Со стороны казалось, что братья ведут мирную беседу о погоде, так обманчиво расслаблены были их жесты и мимика. Хотя Эсташ все же владел собой лучше. Я поняла, что брат сообщил ему новость, по поведению самого брата, по вдруг охватившему младшего напряжению, а старший тен Лоран себя не выдал ничем. Юноша же словно покачнулся и, ища опоры, ухватился за плечо того, кто представлялся ему чем-то незыблемым в этом мире, с отчаянной надеждой, что он обязательно придумает и все решит. И Эсташ пытался, он сосредоточенно размышлял, устремив взгляд поверх голов всех присутствующих, не позволяя неожиданной новости, буквально выбившей почву из-под ног, себя оглушить. Я могла понять их обоих, потому что слишком хорошо знала это чувство и ясно помнила, как законники пришли однажды в наш дом и предупредили, что совсем скоро семья окажется на улице. Отец тоже помнил.

— Ишь как насторожились, — прошептал он, оглядев словно бы отвлеченно переговаривающихся посетителей.

Я почувствовала, что Эсташ с братом тоже понимали, как смотрят все вокруг, со смесью злорадства и высокомерного удовлетворения, замешенных на отвращении к бедности и том подобострастном преклонении перед защитниками, которое в последние годы приобрело почти карикатурный характер. «Мы вами восхищались, — говорило это чувство, — но вы всегда были выше людей, и вот теперь поделом вам. Однако, если вдруг одумаетесь, обратите на нас внимание, если попросите и чуточку унизитесь, мы вам поможем».

— Пап, это возможно решить?

— Если он чудом найдет где-то громадную сумму денег, — вновь кивнул на Эсташа отец.

— А если ссудить?

— Это сделка с совестью — брать, понимая, что такую сумму практически нереально выплатить. Однако на что не пойдешь под гнетом обстоятельств, но решает все глава рода. — Он вновь взглянул на Эсташа: — Хм, нет, точно нет. Этот на сделку с совестью не пойдет.

— Нет ничего хуже, чем оказаться на улице.

— Для них, видимо, есть.

Я снова краем глаза взглянула на братьев, и тут Эсташ скрестил кисти рук и сделал быстрое движение, словно провернул что-то вокруг безымянного пальца. Мне на мгновение почудился блеск, но стоило моргнуть, как все исчезло. Младший тен Лоран стоял, застыв как изваяние, точно не веря вынесенному защитником решению.

— Что он сделал? — тревожно зашептала я отцу.

— Я не понял — разве он что-то сделал?

Эсташ в этот миг положил руку на плечо брата и повел того через зал на выход. По дороге они снова улыбались, кивали, остальные улыбались им в ответ, жадно сверля глазами и пытаясь понять, свершилась уже казнь или ее удалось отсрочить.

— Кольцо! — Я потянула отца за рукав, шепча ему на ухо: — Невидимое посторонним кольцо.

— Что?

— Он отдал, по-видимому, родовое кольцо, более ничего не могло быть на пальце.

— Кольцо за поместье? Неужто настолько стоящая вещь?

— Если честно, не знаю. У Селесты семья владеет ювелирными мастерскими, она в этом разбирается и могла бы подсказать.

Я привстала на цыпочки, выглядывая в толпе подругу, и обнаружила ее поодаль, устроившуюся на стуле в правой части зала. Заметив, что Сеша до сих пор сидит одна, я потянула отца в ее сторону.

— Айн[7] Эста! — Подруга тут же вскочила и приветствовала отца поклоном.

— Отчего вы одна? — ответил поклоном отец.

— Мама сегодня задерживается. — И девушка поскорее придвинула еще пару свободных стульев, радуясь возможности скоротать время за болтовней с нами.

— А скажите, Селеста, — отец снова огладил усы, — ваш род — это одна из самых известных ювелирных династий. Должно быть, и вы сами неплохо разбираетесь в украшениях.

Подруга польщенно улыбнулась.

— Отец брал в мастерские с детства. Могу сказать со всей уверенностью, айн, что Маришкино украшение не является подделкой под Слезу Филиппа Победоносного. Это оригинал.

Толкнув меня в бок, она страшным шепотом добавила: «И жутко дорогой».

— Благодарю. Хотя я конечно же в этом убедился заранее и хотел спросить об ином. До меня дошли разговоры о некой фамильной ценности одного рода, может, вы слышали?

— Какого?

— Родовое кольцо тен Лоран.

Сеша нахмурила брови:

— Ну, возможно, у них есть такое кольцо.