Гимназия №13 - [87]
Дуба не было.
Человек пятьсот стояли во дворе, остальные висели в окнах и почти со слезами на глазах смотрели на необъятный пень диаметром метров шесть. Казалось, что он занимает полдвора. Совершенно пустого, лысого и противно солнечного двора.
– Говорят, это было самое старое дерево в мире, – всхлипнул кто-то.
– Три дня пилили, говорят… Чтоб вынести через ворота.
– Увезли куда-то. Ботаники какие-то. Изучать будут…
– А я на нем слово неприличное вырезал…
– Ну вот, теперь и ботаники его узнают…
Прозвенел звонок на урок, но никто из гимназистов не двинулся с места. Через пару минут во дворик влетел директор.
Николай Иванович протиснулся к пню, оглядел присутствующих, глянул в их понурые лица и… одним прыжком запрыгнул на пень.
– Так, – прокашлялся он, – наша гимназия понесла тяжелую утрату…
Кто-то хихикнул.
– Да, нам всем грустно, – продолжил директор, – но в этот скорбный час мы все должны быть вместе.
Хихиканье усилилось.
– Я предлагаю собрать на школьном сайте все фотографии нашего дорогого дуба. А также объявить конкурс рисунков и сочинений на тему «За что я любил наш дуб».
Все засмеялись.
– Я рад, что вы развеселились, – сказал директор, – потому что нам тут было не до смеха… Окна, выходящие во двор, пришлось менять практически все.
– А отчего он рухнул? – спросил худенький мальчик-пятиклашка.
– От старости, – сказал Николай Иванович. – Видимо, время его пришло. Ветки спилить не могли, а внутри, оказывается, было огромное дупло. Под собственной тяжестью и рухнул. Но вот почему именно сейчас… Загадка. Наверное, он специально ждал каникул, чтоб не покалечить кого-нибудь из вас.
– Он нас любил, – хныкнула девочка-восьмиклассница.
– Ну не грустите, – сказал директор, – основную часть дуба мы оставили у себя, так что вполне сможем сделать из него что-нибудь для нашей гимназии.
– Давайте обереги сделаем, – предложила вышедшая из тени Лёля.
– Что сделаем? – спросил кто-то из толпы.
– Обереги. Например, таблички на двери в кабинет. Они нас оберегать будут.
– От двоек? – хохотнул кто-то.
– От глупости, – отрезала Лёля.
– Отличная идея! – сказал директор. – Будут еще – озвучивайте. А сейчас митинг памяти дуба объявляю закрытым.
– Нееет, – пронеслось по двору.
– На урок! – железным голосом сказал директор.
Гимназисты потянулись в школу.
– Кстати, – добавил Николай Иванович, – мы обнаружили во дворе два молодых дубка. Как их раньше не заметили, непонятно, наверное, за старым не видели. Это родные дети нашего старого дуба.
– И где они?
– Мы долго думали, и решили перенести их из внутреннего двора гимназии. Семиклассники во главе с Волковым и Солнцевой взяли их под свою опеку и обещают высадить прямо сегодня. Так что берегите, поливайте, хольте и лелейте.
Все окончательно повеселели, загомонили и отправились на урок.
– Это белый дуб! – упрямо сказала Маша. – Видишь, у него кора светлая?
Севка закатил глаза.
– Маш, – терпеливо произнес он, – светлый дуб мы пересадили с восточной стороны гимназии, а это – черный!
– Ты ничего не помнишь! – Маша сложила руки на груди. – Спорим, это белый?
– Ладно, – неожиданно сдался Севка, – давай спросим у надежного свидетеля. Васька!
Но Васька, который с независимым видом тащил куда-то кусок колбасы, не стал отвлекаться. Наоборот, бросив короткий взгляд за плечо, он прибавил ходу. За ним, потрясая полотенцем, неслась Нина Константиновна.
– Стой, зараза! – кричала она, понимая, что безнадежно отстает.
Кот, описав на повороте сложный пируэт, ввинтился в кусты.
Нина Константиновна, тяжело дыша, остановилась.
– Каждый день что-то с кухни ворует! – пожаловалась она. – Как пробирается – не пойму! Все закрываю на три замка… И куда ему столько еды? Его же и так все подряд откармливают, морду ненасытную!
– Может, он угощает кого-нибудь? – подмигнув Маше, предположил Севка.
– Кого? – недоверчиво уточнила завстоловой. – Котят?
– Ну например… – Маша сделала вид, что задумалась. – Например, русалку!
Нина Константиновна поджала губы и степенно отправилась восвояси. Когда она отошла достаточно далеко, Севка и Маша позволили смеху вырваться наружу.
– Не вижу причин для веселья, – донесся из кустов голос Васьки.
– Вась! – встрепенулась Маша. – Ты нам скажи: это белый дуб или черный? Тут Перун или Кощей?
– Не скажу, – гордо ответил кот. – Во-первых, вы бестактно комментируете мою личную жизнь…
– Прости-прости-прости! – затараторила Маша, а Севка покаянно сложил руки на сердце.
– …А во-вторых, какая разница? – закончил Васька. – Белый хрен черной редьки не слаще!
Антоха влетел в кабинет за секунду до звонка. Не успев ни с кем поздороваться, плюхнулся за парту, машинально пробурчав: «Здравствуй, кабинетный-батюшка».
Только взялся за учебник, как он немедленно раскрылся на нужной странице.
– Спасибо, – опять машинально сказал Антон. – Как, опять про славян?
– Сегодня проверочная работа по тому, что проходили раньше, – сказала Лёля. – Не переживай, отметки, сказали, ставить не будут. Так, устный опрос.
Антон оторвался от учебника и оглядел класс.
Севка с Машкой сидели за первой партой и, едва не упираясь лбами друг в друга, читали какую-то толстенную книгу. Мишка с Любой за последней партой уткнулись каждый в свою тетрадь, но руки под партой не разнимали. Надо признать, что у Любки что-то русалочье в облике осталось. Глаза светятся, волосы рассыпаны по плечам как-то необыкновенно… Антон быстро собрал вещи и перебежал за парту к Лёле, шуганув Вовку Белоглазова.
