Гильзы на скалах - [40]

— Марат, ребята. Хочу немного отступить от темы сегодняшнего праздника. Я хочу выпить первый бокал за тех, без кого бы, этот праздник не состоялся. Марат, рядом с тобой сегодня сидит немного людей. Но это твои друзья. А настоящих друзей не может быть много. Так вот, первый тост — за дружбу.

Встретились однажды самурай, камикадзе и непревзойденный мастер одного из самых древних и самых непревзойденных единоборств. И зашел у них разговор о дружбе. Камикадзе сказал:

— У меня не может быть друзей, потому что каждую минуту я могу уйти на задание и не вернуться.

Самурай сказал:

— У меня не может быть друзей, потому что честь защищают в одиночку.

И тут взял слово непревзойденный мастер одного из самых древних и самых непревзойденных единоборств:

— У меня не может НЕ быть друзей, потому что без них теряют смысл сами понятия «ЖИЗНЬ» и «ЧЕСТЬ»…

С Днем рождения, Марат. Да продлит Всевышний твои дни!

Раздалось негромкое, но дружное троекратное «Ура». Выпив, по очереди стали вручать подарки. Лапа подарил трофейный фотоаппарат. Вдова, кавказский кинжал. Громов достал лохматую папаху и, намекая на бритую татарскую голову Саитова, сказал: «Раз уж своих волос ты не носишь, вот тебе шапка, повышенной лохматости!» Все рассмеялись. Когда выпили по второй, Сергей достал из своего рюкзака сверток из красного бархата, развернул. Марат вытаращил глаза, и возглас восхищения вырвался из его губ.

— Серега, я не знаю где ты, Это взял, но Это, да простят меня остальные, самый лучший подарок! Спасибо друг! — Марат, подойдя к Сергею, обнял его за плечи и пожал руку.

Потом продолжил с восхищением рассматривать, подаренный Сергеем редкий экземпляр «Корана». Книга была отпечатана на арабском языке. Была обтянута кожей и богато украшена орнаментом. Издана она была в конце 16 века. Это был истинно дорогой подарок. Для Марата она была по-настоящему Священной. Он был мусульманин.

— Марат, где я ее взял, там уже нет. Но признаюсь. Я ее не украл, и никого не убил, чтобы получить эту книгу, — Сергей улыбался в ответ.

— Ты где ее взял? Это же куча бабла. Такой раритет. Признавайся мародер, — тихо шепнув на ухо, спросил сидящий рядом Вдовин.

— Мародер это ты. Потому что баранов тыришь. А я не ворую. Помнишь ликвидацию склада с оружием в Верхнем Алкуне? Я тогда первый в бандитский схрон залез, еще сказал потом, чтобы никто больше не лез следом, мол, мины и все такое. Помнишь? Вот там и нашел, — обгладывая мясо с ребра, рассказывал Сергей.

— А говоришь, не украл. Это же произведение искусства, ты можно сказать из музея спер. Ограбление века, — Вдовин тоже налегал на баранину.

— Это духи книгу из музея украли. А я только восстановил справедливость. Вернул раритет народу. Ты что Марата не знаешь? Привезет книгу отцу в Татарстан, а тот ее к мулле в мечеть отнесет, и будут они всей Казанью, под суры из этого Корана поклоны класть. А книга и правда дорого стоит, там, в центре камушек есть. Очень на рубин похож. А закладка, золотом шита. Ладно, сейчас третий будет, — Сергей наполнил свой стакан.

Молча и стоя, выпили третий тост. Каждый думал о чем-то своем. В мозгу Сергея промелькнули лица погибших товарищей. Эх, сколько хороших парней полегло в этих негостеприимных горах. Стало грустно. Разговор прекратился. Все только задумчиво жевали.

— А тебе твоя вера не мешает валить единоверцев? — спросил неожиданно контрактник Вадим. Вопрос был задан Марату явно с подковыркой.

— Ты знаешь, нет. Да и среди бандитов есть не только мусульмане. Там есть и христиане. Русские. Или вот хохлы, тоже ведь православные, — Марат посмотрел на Вадима.

— Разделять людей по вероисповеданию, самое последнее дело. Надо смотреть на поступки, и только потом на то, какому богу молится человек. Когда мы с Маратом познакомились, последнее что я узнал о нем, было то, что Марат мусульманин, — вмешался в разговор Сергей.

— А ты Серега, быстро головой соображаешь. С этим папуасом лихо провернул. Даже особисты ни чего не заподозрили, — обращаясь к Сергею, говорил Вадим.

Все переглянулись. Гусаров и Жук недоуменно. Они были не в курсе подробностей об утреннем происшествии. Только Асояну рассказали все. Сергей бросил холодный взгляд на Вадима. Разговор начал перетекать не в то русло.

— А здесь нужно быстро соображать, иначе не выживешь, — стальным голосом ответил Сергей. Контрактник, уловив тональность, понял, что дальнейшее продолжение этого разговора нежелательно. Но тут начал лейтенант ВВшник.

— И все-таки это не правильно. Как то смахивает на действия фашистов. Добили раненого.

— А ботинки с трупа снять, правильно? Что лейтенант, тебе ноги не жмет? — взорвался Лапа. Офицер густо покраснел и замолчал, опустив глаза в стол.

— Гусаров, Жук, Саитов и Ежов, выйдите на улицу. Подышите, — строго сказал Асоян. Ребята, чьи фамилии назвали, встали и вышли в темноту. Оставив только тех, кто был участником и свидетелем утреннего происшествия, Герман продолжил.

— Об этой истории советую забыть. Я не могу судить действия Сергея, тем более он действовал с согласия остальных. Это война. Здесь все перемешалось, добро и зло. Иногда одно трудно отличить от другого. Но в защиту еще скажу, что этот журналист, сюда приехал не красотами любоваться, а убивать. И судя по увиденным мной фотографиям, он это делал с удовольствием. Так что туда ему и дорога. Главное только, чтобы черная ненависть не осталась в вашей душе навсегда. Что сделано, то сделано. Поэтому больше об этом не вспоминайте, кто попытается продолжить эту тему, выгоню отсюда. Зовите ребят, посидим еще немного. Не будем портить Марату праздник. Сергей, спой что-нибудь.