Гильзы на скалах - [37]

Внезапно один из четверых застонал. Парни вскинули оружие.

— Ой, обезьянка! Серый, смотри негра! Живая, — Лапа удивленно посмотрел на, начавшего шевелится, раненого боевика. Потом подскочив к нему, Дмитрий отбросил от бандита лежащее рядом оружие и сев на корточки, достал свой немецкий штык.

— Что кончаем? — оглянувшись на Степанца, спросил Лапа.

— Я не Нигер. Я англичанин, — с ужасом глядя на штык, по-русски, но с акцентом проговорил раненый.

— Кто? — протянул Степанец, — англичанин? Слышишь макака, ты мне по мозгам только не езди. Я знаю, какие англичане. А ты только вчера с пальмы слез. Вот только чего ты тут делаешь? Бананы у нас пока не растут, ананасы тоже. А..?

Серега обшаривал карманы у застреленного им боевика. Нашел пачку документов. Турецкий паспорт, водительские права, и карточку с фотографией убитого. На фото, покойник был в форме турецкой армии. Подойдя к Степанцу, показал ему бумаги.

— Димка, проверь у англичанина карманы, — просмотрев документы, сказал старлей.

Дмитрий быстро обыскал, раненого. Встал. Начал вслух читать.

— Унитед Кингдом, блин Грейтбритан и что-то Норд Ирланд. Вот. Правда, англичанин. Смотрите, — протянул найденные бумаги.

— Эх ты грамотей. Тут написано Объединенное королевство Великобритания и Северная Ирландия. Понял? Учиться надо Дима. Ух, ты! Вы мистер, Саллах, оказывается журналист. Гляди Сергей, удостоверение корреспондента Би-Би-Си, — говорил, листая документы Степанец.

— Ага, а это его фотоаппарат и видеокамера, — показывая на валяющееся оружие, ответил Серега. Лапа в это время снова шарил по карманам англичанина. Выкинул из его разгрузки боеприпасы, нож, пистолет ПСМ. В конце вытащил пакет с фотографиями.

Пока Лапа производил обыск пленного, Сергей осматривал остальных. У одного из убитых увидел деревянную кобуру Маузера. Снял, вытащил пистолет. Полюбовался красотой, виденного до этого только в кино, оружия. Засунул обратно, и повесил кобуру через плечо.

— Помогай. Я ранен. Нелп. Вы должны передать меня в английскую дипломатический миссия. Вам будет респект от Ее Величества королевы, — показывая на перебитые осколками ноги, продолжил говорить пленный, — за мой жизнь, наша компания заплатит Вам, хороший деньги.

— Заткнись сучара! Подавись ты своим респектом и бабками. И имел я твою королеву вместе с королем. Мы ни хрена тебе не должны. Командир, взгляни на это. Смотри, чем тут этот корреспондент занимался. Я его падлу сейчас медленно резать буду, — говорил Лапа. В его голосе и взгляде слышалась ненависть и отвращение. Степанец взял найденные у англичанина фото, стал просматривать.

— Серый, смотри, — бросив косой взгляд, на пленного, глухо выдавил он.

На фотографиях были сняты пытки и убийство военного, с погонами капитана, женщины и девочки подростка лет тринадцати. Судя по фото «корреспондент» принимал в этом живейшее участие. Особенно резали глаза снимки с изнасилованием девочки. На одном из снимков уже мертвое окровавленное тело девчушки, было насажено на кол, как на вертел для жарки дичи. Серегу передернуло, когда он представил муки ребенка.

Степанец наступил ногой на раненую ногу бандита, тот вскрикнул.

— Ты сейчас издохнешь, обезьяна. Издохнешь страшной смертью. Я тебе это обещаю, — глядя прямо в глаза боевику, злобно сквозь зубы процедил Олег. Не будь этих фотографий, они бы перевязали бандита, и сдали куда следует. Но после увиденного на снимках, их сердца и мозг пылали только одним желанием. Убить. Убить так, чтобы эта скотина долго мучилась, проклиная тот день, когда решил поехать в Россию. Фотографии, являлись одновременно уголовным делом и решением суда. Нужно было только привести приговор.

Послышался треск кустарника, и на поляну запыхавшись, выскочили Вдовин и Громов. С ними пришли солдаты внутренних войск во главе с лейтенантом. В глазах Вдовы Сергей заметил тревогу и отчаяние.

— Блин, мужики, ну Вы что — охренели? Как рвануло! Мы Вас по рации вызывали, не отвечаете. «Воронеж» матом кроет, а Вы молчите. Серый, какого хрена молчите? Я уже думал, вас тут кончили, — Вдовин, переволновавшись, ругался. В голосе чувствовалась обида. Сергей подошел к другу и обнял его за плечи.

— Да не лапай ты меня, я не баба, — продолжал обижаться Вдова, отталкивая Сергея.

— Блин, у меня рация выключена! — Степанец включил радиостанцию и пошел докладывать обстановку «Воронежу».

— Леха, ты что, правда, расстроился бы, что я погиб? — улыбаясь, спросил Сергей.

— Дурак ты, Серега! — в сердцах ответил друг.

— Ладно. Смотри Леха, какого мы «Максимку» взяли. Английский журналист, фотограф, чуть ли не лорд из английского парламента. А вот не побрезговал, к нам приехал. И смотри, какие фотки замечательные напечатал. Вот не знаем, какую ему теперь за это награду дать. Может, ты подскажешь? — и Сергей сунул одну из фотографий в руки Вдовина. Остальные раздал пришедшим солдатам. Пленный внимательно наблюдал за лицами русских. Их выражение не сулило ему ничего хорошего.

— Подскажу, конечно. Кончайте его и побыстрее. Хотя, надо чтобы подольше подыхал. Слышишь черномазый, ты, что сюда приехал? Тебе дома не сиделось? — и без того всегда румяное лицо Вдовина, от злобы стало совсем красным. Подошел Степанец.