Гильотина в подарок - [104]

– Я тебе давал!

– Это еще не значит, что он у меня есть!

Она кокетничала. Появилось неодолимое желание соблазнить. Влюбиться он не влюбится. Циникам это неведомо. Но возбудить в нем похоть в ее силах. Пусть только возжелает, и она возьмет его в оборот! Она будет тверда и неприступна, как мраморное изваяние! Но за что же так мстить ему? Есть за что. За те слова о муже, за те грязные намеки!

– Что мы стоим? – спохватился молодой человек.

Она взяла на заметку, что он выбрал новый столик, а не вернулся за тот, где сидел раньше в веселой компании. Деликатность? Не хочет вводить в круг подвыпивших балагуров женщину, только что потерявшую мужа? Или – проявление особого интереса к ней?

Официант чиркнул зажигалкой, и на их столике заиграла пламенем интимная лампадка.

– Я тебе закажу обалденный коктейль! – загорелся ее приятель.

– У меня совсем нет денег, – бесстрашно призналась она.

– Обижаешь! Два коктейля! – приказал он ожидавшему официанту. – «Голубые Гавайи» и «Текиловый рассвет».

– Только не текилу! – взмолилась она.

– Это я для себя, – успокоил парень. Тебе – «Гавайи»! Обалденная смесь: ром, гренадин, кюрасао, ананасный сок и молоко! Ты пила что-нибудь подобное?

– Я вообще-то плохо переношу смеси, – предупредила она.

– Ничего не будет! – заверил он.

Им подали два пол-литровых стакана, один с напитком нежно-голубого цвета, другой – ярко-оранжевый. Каждый был снабжен соломинкой и каким-то экзотическим цветком, прикрепленным к стенке стакана.

– Пробуй! – скомандовал молодой человек. – Только понемножку, по капельке! Это надо почувствовать! Понять душой! Коктейль – это музыка. Полифония!

Она сделала несколько глотков и чуть не закричала от восторга. Что-то прекрасное и таинственное, похожее на забытые детские ощущения, нахлынуло на нее. И она засмеялась весело и громко, как в детстве.

– Ты правильно сделала, что пришла сюда. – Парень поедал ее взглядом, ну прямо закусывал ею свой текиловый напиток. – Тебе необходимо расслабиться. Оторваться, говоря по-современному! Я тебе еще вчера хотел предложить, да подумал – не ко времени. Обидишься.

– Ты вчера был в редакции? Что-то не припомню…

– Просто не обратила внимания. Ты шла по коридору, а я с ребятами курил.

– Может быть.

– Знаешь, Василина… – начал он не таким бодрым тоном, как прежде. – Я виноват перед тобой. Не знаю, что на меня тогда нашло. По-жлобски получилось. Ходили слухи, что вы разбежались с Леней. А ты мне всегда нравилась. Вот я… одним словом…

– Одним словом, давай не будем о грустном! Коктейль – просто чудо! – вновь засмеялась она.

– Ты не злишься? Ты простила меня?

– Кто старое помянет…

Циник на глазах превратился в совестливого, искреннего человека. И даже с бородавкой на его щеке смирилась.

– Я тебе должен рассказать кое-что…

Таким серьезным она его никогда еще не видела. И это в тот момент, когда ей хочется веселья!

– Может, не здесь? Не сейчас?

– Боюсь, что в другой раз не решусь. А сказать должен. Обязан. Это касается Лени.

– Хорошо, – покорилась она.

Он залпом прикончил «Текиловый рассвет».

– Его убила не мафия, как подает наш главный и как повторяют за ним все подпевалы.

– Ты хочешь сказать, что кого-то подозреваешь?

– Не подозреваю, а знаю наверняка. Тебя не удивило, что Роб так скоро уволился от нас?

– Удивило.

– Это он.

Она была поражена его уверенностью даже больше, чем самой страшной сутью сообщения.

– У тебя есть доказательства?

– Есть. Ты ведь знаешь, что Леня любил заниматься разного рода расследованиями. Разоблачение – это было у него в крови! Однажды совершенно случайно ему попал в руки интересный материал об одном из лагерей. Его интересовали бежавшие рецидивисты, до сих пор не пойманные.

– Я помню. Это было совсем недавно. То ли в мае, то ли в июне.

– Вот-вот. Он тщательно изучал папки с делами и, представь себе, в одном из беглых узнал нашего Роберта Игнатьевича.

– Боже мой! – застонала она. – Неужели он ему открылся?

– Сама знаешь, у Лени характер был не сахарный. В обмен на молчание тот не брал с него денег за квартиру.

– Все-таки не брал? Но ведь это… шантаж?

– И я Лене так и сказал. Незадолго до гибели мы с ним просидели здесь целую ночь. Изрядно выпили, и он разоткровенничался. «Дурак ты! – ответил он мне тогда. – Кто не рискует, тот не пьет коктейль „Голубые Гавайи"!»

– Он тоже его пил?

– Конечно. И самое неприятное… – Молодой человек запнулся, а потом решительно произнес: – Я должен это тоже сказать. Может, тебе станет легче? А может, наоборот…

– Говори!

– Роберт, кроме всего прочего, поставлял ему девиц. Это было одно из Лениных условий.

Она закрыла глаза и просидела так довольно долго, потягивая при этом коктейль. Со стороны могло показаться, что в стакан подсыпали наркотик и женщина вот-вот выйдет в открытый –космос.

– Хорошо, что ты не скрыл от меня, – наконец сказала она.

– А я теперь пожалел.

– Почему?

– Удар по самолюбию не каждый способен вынести.

– Я вынесу, – пообещала она. – А почему ты до сих пор молчал? Мог бы помочь следствию.

– Так ведь главный всем заморочил голову с мафией! И только после того как Роб уволился, я понял, где собака зарыта.

Рыжебородого саксофониста сменил джаз-банд. Они начали с веселой, бодрящей музычки.