Гильгамеш. Биография легенды - [87]

Насколько нам известно, внедрение Бильгамеса в политическую идеологию произошло только в эпоху Гудеа (XXII век). Сам этот правитель Лагаша называл своей матерью богиню и именовал себя сыном Нинсун. Вероятно, он тоже был отпрыском священного брака, потому и сделал Бильгамеса покровителем своей династии. В эпоху III династии Ура появляется гимн О царя Шульги (2093–2046), который позволяет нам датировать две из пяти шумерских песен о Бильгамесе — о победе над Кишем и о походе на Хуваву — временем не позднее XXI века. Царям Ура Бильгамес нужен для обоснования их претензий на централизованное государство, включавшее и Киш, и восточные земли. В это же время или чуть позже в Ниппуре учреждаются спортивные игры, посвященные Бильгамесу, которые приходятся на пятый месяц местного календаря. Ниппурский календарь в начале II тысячелетия до н. э. распространяется на всю территорию Южной Месопотамии, поэтому его праздники становятся общенародными. Тогда же создаются еще три песни на шумерском языке, в каждой из которых содержится упоминание Бильгамесова «праздника духов». Игры в честь Бильгамеса были частью поминального ритуала, их герой воспринимался как экзорцист, изгонявший злых духов и помогавший миру живых демонстрировать свое превосходство над мертвыми.

То, что произошло затем, мы понимаем значительно хуже. До конца непонятно, для чего понадобилось в одну и ту же эпоху создавать совершенно различные тексты об одном герое на двух разных языках. Неясно, какова была политическая причина появления на свет старовавилонской версии аккадского эпоса о Гильгамеше. То ли его авторы пытались возвеличить Урук и только что восстановленные его стены, то ли это была установка на создание общегосударственного мифа, исходящая от правителей Исина. Вполне возможно, что Гильгамеш должен был в определенной мере составить конкуренцию Саргону и его потомкам из династии Аккада — могучим, но нравственно падшим миродержцам, которые, в отличие от урукского царя, так и не пришли от гордыни к смирению.

Совершенно непонятно, какой должна была стать первоначальная композиция текста. Но ясно, что конечный маршрут шумерской и аккадской версий был один и тот же, поскольку в шумерском тексте о смерти Бильгамеса уже упомянуты путешествие к Зиусудре и рассказ о потопе. Значит, сама история сложилась уже в начале Старовавилонского периода, в эпоху царей Исина. Больше ничего сказать нельзя.

Новоассирийская версия эпоса, обязанная своей жизнью Набузукупкене и его ученикам, складывается в конце VIII века до н. э. При сопоставлении сюжетов двенадцати таблиц с обрядами двенадцати месяцев календаря мы видим почти идеально проведенный замысел ассирийских астрологов, который, по-видимому, заключался в том, чтобы превратить Гильгамеша из героя игр пятого месяца в солярного героя, совершающего путешествие по всем двенадцати стоянкам солнечного зодиака.

Пока Гильгамеш был героем только месопотамской традиции, о нем писали как о смертном человеке, пожелавшем невозможного. Но во всех последующих древних и средневековых традициях — еврейской, греческой, сирийской, арабской — его стали изображать как сверхчеловека (титана, исполина). Гильгамеша скрещивали с Александром Македонским, с пророком Моисеем, называли то Гильгамосом, то Комбабосом, то Булукией. Из всех приключившихся с ним историй для будущего осталась лишь одна — о том, как он достиг источника жизни и прикоснулся к бессмертию. Впрочем, для авторов аккадского эпоса эта история тоже была важнейшей.

Очнувшись в Европе Издубаром, Гильгамеш, не проживший здесь Средневековья и Возрождения, не узнавший Гёте, Канта и Шеллинга, сразу окунулся в мир позднего романтизма и народившегося от него иррационализма. От Штайнера он узнал, что прожил много воплощений на Земле (что в принципе верно, если говорить о самом образе нашего героя в мировой культуре). От Фрейда — что боялся кастрации и мечтал овладеть своей матерью. От Юнга и Гессе — что его путь к Утнапиштиму был дорогой к самопознанию и к коллективному бессознательному. От Паннвица — что он титан и предшествует Сократу. От Клугер — что участвует в конфликте богини Любви и бога Солнца. Наконец, Лем открыл главное в западном образе Гильгамеша — его гигапедичность, гипертекстовость и кросскультурность. Гильгамеш — это Гигамеш — то есть весь путь человечества на Земле. По отношению к нему все тексты мира — это плагиат. В современной Европе Гильгамеш стал брендом. Он растиражирован в сотнях романов, поэм, музыкальных произведений, спектаклей, кинофильмов, комиксов, ритуальных драм и ролевых игр.

В 2000 году перед культурным центром ассирийской общины (Gilgamesh Cultural Centre) в Сиднейском университете Австралии был установлен памятник Гильгамешу. Его создатель Льюис Батрос изобразил легендарного героя по образцу новоассирийского рельефа из Хорсабада. Монумент был изготовлен и установлен на деньги ассирийских общин Европы и Австралии. Так шумерский эн Бильгамес получил еще одну неожиданную для себя роль — стал символом, объединяющим разрозненные сообщества ассирийцев всего мира.