Гильдия - [9]

— Последнее утверждение весьма важно, — уточнил Хэл. — В предыдущих столетиях людям часто требовалось очень много времени для того, чтобы изменить ход истории, хотя в конце концов это всегда происходило. Различие между тем временем, и нынешним состоит в коммуникациях. Существующие средства коммуникации дают взглядам и действиям масс возможность почти немедленно проявиться в цепочках людских взаимодействий. В ту самую минуту, когда я навсегда покину Энциклопедию, и это станет известным всем мирам, взгляды всех людей изменятся, и результат этих изменений очень быстро сделается заметным. Как я и говорил, мой уход создаст вакуум среди противников Блейза; и инстинктивная инерция исторических сил должна заставить совокупный импульс человечества действовать против него и за нас.

— Как? — спросила Аджела.

— Вы знаете, в чем состояла моя цель, когда я был Доналом, — ответил Хэл. — Я пытался подтолкнуть человечество к тому, чтобы в нем возросло инстинктивное чувство ответственности. По-видимому, мое последнее усилие — попытка найти доступ в Созидательную Вселенную — оказалось слишком однонаправленным. Исторические силы отреагировали, создав нечто новое, чему не могла противостоять ни одна из социальных групп — Иных, обладающих способностью исподволь влиять на любую политическую структуру. Они отвергают ответственность, выбирая инстинктивное повиновение.

Хэл остановился, внезапно засомневавшись, понятными ли оказались его объяснения.

— И в результате? — отозвалась Рух.

— И в результате получили нынешнюю ситуацию: Блейз возглавляет противостоящую нам группировку, а я до сегодняшнего дня руководил нашей.

— Я по-прежнему хочу услышать, — Аджела на этот раз была более сдержана, — причем тут твоя капитуляция и желание, по словам Рух, отправиться на поиски смерти.

— Это устраняет меня как движущую силу нашей стороны, — ответил Хэл. — И дает Блейзу и Иным слишком большое преимущество. Таким образом — как я и сказал несколько минут тому назад, именно он будет нарушать баланс сил в свою пользу; и эти силы начнут действовать против него.

— И что произойдет? — поинтересовалась Аджела.

— Я не знаю, — ответил Хэл. — Если начать оценивать ситуацию в первую очередь следует посмотреть, как влияет мой уход на мое непосредственное окружение. Затем представить влияние вашей реакции на более широкую группу людей вокруг вас, и так далее, и так далее — вплоть до ответной реакции; и в конце концов придется принять во внимание все человечество.

— А о Таме ты позабыл? — прервала его Рух. — Все эти годы он был как Симеон, тот самый, о ком говорится в Евангелии от Луки. Ты знаешь его историю?

— Да, — Хэл мысленно представил себе открытую страницу с евангельским текстом.

— Я не знаю! — воскликнула Аджела. — Расскажи ее мне.

Рух повернулась к Аджеле, но Хэл понимал, что ее слова прежде всего обращены к нему.

— «...Тогда, — начала Рух настолько уверенно, словно читала раскрытую перед ней книгу, — был человек в Иерусалиме, именем Симеон. Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем. Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господа.

И пришел он по вдохновению в храм. И когда родители принесли Младенца Иисуса, чтобы совершить над ним законный обряд, он взял его на руки, благословил Бога и сказал: “Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром; Ибо видели очи мои спасение Твое”».

Рух остановилась, и Аджела снова продолжила пристально вглядываться в Хэла.

— Если ты теперь сдашься, Хэл, — произнесла Рух, — что будет с Тамом, он ведь всю жизнь ждал, когда ты осуществишь то обещание, которое он увидел в тебе? — Хэл ощущал боль в ее словах так, как будто она была его собственной.

— Я прекрасно понимаю, — резко отозвался он. — Но прежде всего важна судьба человечества; а для него единственная надежда — насколько я понимаю — в том, чтобы я перестал быть частью уравнения. Я должен уйти; и предоставить историческим силам естественным путем вести нас к тому, чего не мог достичь я сам. Эти силы с самого начала вели человечество вперед и вверх. Лишь мое самомнение убеждало меня в том, что я способствую этому движению.

— Но что станет с ним, когда он узнает о твоем уходе? — с горячностью спросила Аджела. — Что станет с ним, я тебя спрашиваю?

— Пусть он... — слова давались Хэлу нелегко, но он был вынужден произнести их. — Пусть он продолжает думать, что я не оставил попыток... до конца. Так будет лучше для него; а мой уход неизбежен. Я вынужден еще раз повторить: если я и в самом деле не устранюсь, давление на исторические силы не изменится. Рух...

Он повернулся к ней.

— Теперь ты понимаешь меня, не так ли? Все, что можно сделать — это позволить мне уйти; а надежда...

Но, к его удивлению, Рух больше не слушала его. Ее взгляд был устремлен на экран, в крышке стола.

— Над щитом — очень маленький корабль пытается проникнуть внутрь, — сказала она Аджеле таким тоном, будто Хэла вообще нет с ними.

— В самом деле? — Аджела взглянула на экран, находившийся перед ней, и ее пальцы забегали по пульту управления.