Гиганты и игрушки - [9]

карамель была экзотическим продуктом. Японцы, еще не успевшие вкусить европейской цивилизации, очень охотно раскупали эту смесь сливочного масла, молока, патоки и эссенций. Кроме того, зазывы реклам: «Вкусно, питательно, здорово» — производили сильное впечатление на простодушных островитян, знакомых только с отечественными сладостями. Оригинальная мысль — подкреплять рекламу кондитерских изделий доводами диететики — принадлежит фирме «Аполлон». Видя ее успех, другие фирмы тоже присвоили себе символические названия — «Самсон», «Геркулес». В те времена бедняги-японцы были ущемлены своим слабым сложением и поэтому во всякой еде прежде всего искали питательность. Так начался карамельный бум, за ним еще один бум и еще. Все три фирмы упивались огромным успехом своей сладкой продукции, хотя им и приходилось делить между собой сравнительно узкий рынок.

Потребность в сластях, привитая широкой публике предприимчивыми гигантами, все росла и росла, так сказать, облекалась в плоть. За карамелью последовали шоколад и печенье, раковые шейки и монпансье. Вот как случилось, что утеха европейских средних слоев под гром оваций получила права гражданства во владениях соевой пасты и соленой редьки. Но вскоре эта экзотика сделалась будничной и привычной. Вот тут-то и зародилась опасность. Ничего не поделаешь: вкусы широкой публики меняются — медленно, но верно. Правда, потом была долгая война, а после долгой войны — еще один бум, но все-таки вкусы менялись, и мы не поспевали за этими переменами. В то время люди бросались на карамель, чтобы потешить истосковавшуюся по сладкому утробу или погрузиться в сентиментальные воспоминания о мирном времени. Но вот жизнь вошла в обычную колею, и карамель потеряла для них свою притягательную силу. Наша продукция больше не привлекала покупателей — она приелась. Именно в это время кривая на графике, достигнув наивысшей точки, остановилась, а потом стала медленно ползти вниз.

Но в людях живет примитивный и наводящий на грустные мысли инстинкт подражания. Благодаря ему нам удалось на какое-то время снова добиться успеха: мы выпустили жевательную резинку, — точно такую, какую жевали победители. Однако прибыль была слишком ничтожна. Срочно требовались новые идеи и новые раздражители.

Лаборатории устремились на поиски новых вкусовых веществ и создали несколько опытных образцов новой продукции. Некоторые из них поступили в продажу, — например, «деревенские» конфеты, жевательная резинка с пепсином, улучшающая пищеварение, ароматические подушечки для укрепления десен и двухслойные солено-сладкие конфеты. Словом, все фирмы с помощью самых разнообразных средств усердно атаковали вкусовые ощущения покупателей, но ни одно из этих новшеств не имело широкого успеха. И стариканы тяжко вздыхали среди леса бутылок со специями и эссенциями.

Во время войны все три фирмы выпускали галеты, пакеты НЗ и высококалорийные продукты для армии и беженцев. В конце войны фабрики «Самсона», «Аполлона» и «Геркулеса» были разрушены, дела их пришли в упадок, но это только ускорило переход на массовое производство. Были построены новые фабрики с новеньким оборудованием. Завертелись автоматические смесители, забурлили котлы, задышали жаром огромные печи. Автоматы стали выбрасывать шестьсот пятьдесят карамелей в минуту, тонну печенья в час, шесть тонн монпансье в сутки. Этот поток закружил нас и помчал неизвестно куда. Бум кончился, но мы не сумели остановиться. Поток несся все дальше, хотя признаки спада уже появились.

Отдел сбыта охватила нервная тряска, отдел производства задыхался от страшного напряжения, отдел рекламы бился в истерике. Мы очутились у запертой двери, ключ от которой был потерян. Наша фирма стала устраивать распродажи карамели, заманивая покупателя премиями. Последние годы кондитерские магазины привлекали детвору не запахом сластей, а духовым ружьем, восьмимиллиметровым кинопроектором, фотокамерой. Или велосипедом. Тропическими рыбками. Замшевым костюмом. Набором для игры в бейсбол. Так гиганты превратились в мелочных торговцев.

Нельзя сказать, чтобы все эти ухищрения были совсем уж бесплодными. От иных был кое-какой прок, от иных — никакого. После каждого нового капиталовложения кривая на графике выделывала замысловатые фигуры. Разъездные агенты то ликовали, то злились и ныли. Случалось, «Самсон» вырывался вперед и оставлял своих конкурентов далеко позади. Но, что там ни говори, распродажи могут повысить спрос лишь на короткое время. Ведь это своего рода наркотик. Как только перестает действовать один раздражитель, нужно вводить другой, еще более сильный. И гиганты боролись не на жизнь, а на смерть, вкладывая в коробки с карамелью все больше и больше билетиков на премию. Сколько было затрачено денег и сил! Сколько подножек подставлено противникам! А сколько радужных снов и мечтаний развеялось в прах! После каждого такого сражения миллионам детишек, деревенских и городских, оставалось сосать собственный палец — премия им не досталась, все надежды обмануты. А из тихих, уютных кабинетов членов правления вновь и вновь доносилась команда: «Продавать, продавать как можно больше!»