Гидроудар - [3]

— Обращаю ваше внимание, господа, — торжественно и с нескрываемой радостью провозгласил штатский, — что в здании оборонялось два взвода — считай, пятьдесят человек условного противника. Через пару секунд компьютер выдаст нам точный результат.

Офицеры не могли поверить в произошедшее. Кто-то снова поднял бинокль к глазам, пытаясь получше рассмотреть уже покидавших захваченное здание спецназовцев. Кто-то недоверчиво покачивал головой, глядя на стрелки часов. Невысокий морпех рядом с Лавровым обернулся к майору, коротко ругнувшись:

— Блин, ты что-нибудь понял, десант?

Первым нашелся Иволгин — генерал вдруг зааплодировал, глядя на штатского чуть ли не влюбленными глазами. Офицеры поддержали старшего по званию — сегодня они стали свидетелями действительно выдающейся боевой работы!

* * *

Разбор учений проводился в просторной штабной палатке, разбитой рядом с наблюдательной вышкой полигона. У дальней стены на столе майор Лавров сразу же заметил огромный, больше метра в диагонали, ЖКИ-телевизор, рядом устроился со своим ноутбуком тот странный штатский.

К столу вышел Иволгин, и гул, стоявший в до отказа заполнившейся палатке, тут же утих — на этот раз «разбор полетов», обычно самая занудная часть любых учений, обещал быть очень интересным. По крайней мере, боевые офицеры, которых пригласили на это мероприятие из самых разных частей и разных родов войск, с нетерпением ждали комментариев и объяснений, свидетелями какого чуда они только что оказались.

— Товарищи офицеры, — торжественно и довольно напыщенно для этой полевой обстановки начал генерал, — позвольте представить вам доктора физико-математических наук, профессора Виктора Сергеевича Беляева.

Иволгин сделал широкий жест в сторону штатского, предлагая поприветствовать гостя, и сам же первый зааплодировал — точь-в-точь как давеча на командной вышке.

— Виктор Сергеевич — наш известный ученый, работает в одном из научно-исследовательских институтов Министерства обороны. Именно под его руководством была разработана, произведена, а сегодня успешно испытана новая система управления подразделением при боевом применении, — продолжил представление Иволгин. — Я представляю, насколько поразили вас действия штурмового взвода, и могу только догадываться, о чем бы вы хотели расспросить Виктора Сергеевича. Он ответит на ваши вопросы в пределах своей компетенции. Но главное не в этом.

Иволгин сделал эффектную паузу и обвел взглядом присутствующих.

— Главное для нас — это ваше мнение. Мнение настоящих боевых офицеров, не раз работавших в разных горячих точках. Насколько полезной окажется эта система в бою? Насколько повышается эффективность действия войск? Словом, стоит ли эта разработка наших глубокоуважаемых ученых того, чтобы российское государство вложило в нее многие миллионы и миллионы народных рублей и приняло систему на вооружение.

— Ну, поет! — довольно отчетливо прозвучал в тишине палатки чей-то комментарий, и брезентовые стены содрогнулись от хохота.

Дело в том, что Иволгин действительно умел говорить в определенных ситуациях красиво и гладко, поэтому часто представлял ВДВ на различных совещаниях в Минобороны. Умел он также, в случае необходимости, весьма ядрено и витиевато распекать подчиненных — вовсе не выбирая выражений. В общем, за эти умения или за фамилию «птичью», но в десанте за генералом накрепко закрепилось прозвище «Соловей». Поэтому меткое замечание кого-то из «чужаков» очень развеселило десантников.

Иволгин сурово сдвинул брови:

— Попрошу внимания. Помните, товарищи офицеры, о высокой ответственности ваших оценок и об их важности для нашей Родины. А также на всякий случай напомню, что здесь находятся лишь те офицеры, на кого распространяется режим особого доступа к государственным секретам. Объяснять, что все, что вы сегодня видели и что еще увидите и услышите, находится под грифом «совершенно секретно», надеюсь, не стоит.

— В кои-то веки родину наши оценки заинтересовали, — жарко шепнул кто-то Лаврову в самое ухо. Майор обернулся — все тот же морпех, с которым они вместе наблюдали за учениями со смотровой вышки. Наверное, почувствовал родственную душу. — А когда наших ребят, совершенно неподготовленных, в Грозный бросили, чтоб погоны свои прикрыть, никто нашего мнения почему-то не спрашивал.

— Да уж, — отозвался Батяня. Что правда, то правда — не слишком часто Родина интересуется мнением тех, на чью самоотверженность она рассчитывает.

— Слово предоставляется герою наших сегодняшних учений Виктору Сергеевичу Беляеву, — Иволгин кивнул штатскому и, еще раз окинув суровым взглядом собравшихся, уселся в первом ряду.

Профессор, смешно семеня тощими ногами, вышел к телевизору, прижимая сложенные ладошки к груди и глубоко кланяясь. Ни дать ни взять, великий сансей! Как будто это он в одиночку положил полсотни «боевиков» условного противника в захваченном здании, а не просидел весь бой у монитора своего ноутбука.

— Спасибо вам большое, Алексей Петрович, — еще раз поклонился Беляев, на этот раз непосредственно Иволгину, — за ваши теплые слова, но в сегодняшнем удачном штурме, свидетелями которого вы все стали, есть не только моя заслуга…