Гидра-2. Криминальные истории 60-х - [32]

«Врет все, врет!» — думал Сергей и глядел на мятый затылок По-мазкова.

— Он меня и того — бутылкой по голове, вот, шрам остался. — И Помазков повернул голову к судье, показывая пальцем на шрам. — Ну, у меня, понятно, полилась кровь, мать его вступилась, отняла бутылку, а то бы он меня убил.

— Врет он все, — громко и зло сказал Сергей.

— Вам слова не давали, подсудимый. Молчите, — сказал председательствующий. — А о матери подсудимого вы что-нибудь говорили?

— Говорил. Говорил, что ей тяжело, что она работает одна, что ей надо помогать.

«Вот мерзавец», — думал Сергей.

— А почему вы находились в квартире подсудимого? — спросил председательствующий.

— Я знаю его мать и бывал у нее. А сейчас там живу, — добавил он.

— Вы давно с нею знакомы?

— Около года.

— У вас есть семья?

— Да, есть, но я с нею не живу. Мы с Полиной… — Он кивнул в сторону матери Сергея. — Хотим жить вместе, а подсудимый не хотел этого, выгонял меня.

Потом говорила соседка, тетя Тоня, которая слышала шум, крик, ругань и видела окровавленного Помазкова. Рассказала, что кричал и ругался Помазков и плакала мать Сергея. Сергей не кричал и не ругался, он выталкивал Помазкова из комнаты и говорил, чтобы тот убирался от них. Рассказала также, что мать Сергея — гулена, а Сережка — безнадзорный с малых лет.

Потом говорил мастер, Иван Андреевич, просил не лишать свободы Сергея, говорил, что он не знал о сложности домашних условий Сергея. Сергей сам не рассказывал, а училище не поинтересовалось. Что на следствии мастер не знал обо всех обстоятельствах дела. Следователь ему сказал, что Сергей, пьяный, избил отчима. Говорил, что если Сергея не посадят, то ему дадут общежитие, заберут его от матери и он будет жить с ребятами. Передал суду ходатайство училища о передаче Сергея на поруки.

Потом говорила Витькина мать — Мария Васильевна. «Откуда она? — подумал Сергей. — Ведь ее не было на следствии». Она подробно рассказала все про мать и про него и про то, как он ночевал у них, а иногда жил, когда мать запивала.

— Вообще-то он мальчишка хороший, вежливый, мягкий, не курит. С Виктором, моим сыном, приборами какими-то занимаются, конструируют что-то. Я считаю, что довели парня просто…

Она говорила что-то еще, но Сергею уже надоело все это! «Скорей бы уж конец. Приговор, и все… И снова в камеру. Там спросят: “Ну, сколько отвалили?”»

Сергей представил себе камеру — нары, каменный пол, решетка, и ему страшно не захотелось туда возвращаться. Если бы кто знал, как ему не хотелось! Сейчас бы на улицу хоть на часок, хоть на полчасика, пройти по тротуару, просто так пройти, и все. Постоять на перекрестке, подождать, пока зажжется зеленый свет светофора.

Долго говорили прокурор и адвокат. И все про то же: выпивали, говорили, ударил бутылкой, убежал.

Сергей ничего не понял: если слушать прокурора — он поступил неправильно, а у адвоката получалось, что он сделал как раз то, что надо, стукнув Помазкова.

— Подсудимый, встаньте! Вам предоставляется последнее слово. Что вы хотите сказать суду?

— Я не знаю. — Сережка встретился взглядом с председательствующим, который задумчиво смотрел на него. В груди у Сережки что-то шевельнулось. — Я прошу не лишать меня свободы. Я виноват, что ударил Помазкова. — Сергей посмотрел на адвоката, та копалась в своих бумагах. Сзади, за спиной всхлипывала мать. — Но я больше уже не мог видеть, как мать с ним пьет, как он спит, пьяный, у нас. Я давно хотел, чтобы он не ходил к нам. Я звонил в милицию, но они не приняли мер. Когда он начал еще говорить гадости о матери, я больше не мог вытерпеть и ударил его. Я прошу не сажать меня. Я хочу закончить училище, поступить на работу и уйти от матери. С ней вместе я больше жить не могу. — Сергей замолчал.

В зале повисла тишина, только слышались тихие всхлипывания матери.

— Все у вас? — спросил председательствующий.

— Все, — ответил Сергей.

— Суд удаляется для вынесения приговора, — сказал председательствующий.

И опять сидел Сергей на скамейке, а рядом стоял милиционер. «Выйти бы сейчас на улицу», — думал он и смотрел в окно.

— Встать, суд идет, — объявил секретарь.

«Наконец-то, — подумал Сергей, вставая. — Сейчас все кончится».

Председательствующий читал приговор.

«Опять то же самое, — думал Сергей и смотрел за окно. Все после окончания суда пойдут из зала на улицу, а меня снова в “воронок” и в камеру». Сердце Сергея тоскливо сжалось.

Судья читал что-то об аморальном поведении матери, отсутствии воспитания, пьянках, об ее ответственности.

— Суд приговорил: Воротова Сергея Петровича — к 2 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии для несовершеннолетних. В силу статьи 44 УК РСФСР наказание считать условным с испытательным сроком в течение 3 лет… Передать на перевоспитание коллективу училища… Из-под стражи освободить в зале суда…

Милиционер отошел и сел на скамейку.

Сергей ничего не понимал. Он стоял, опустив голову, смотрел в пол, и из глаз его потекли слезы. Ему стыдно было их вытирать, и они сбегали по щекам и падали на пол. Ему уже не нужно возвращаться в камеру, и он сделает все, чтобы не вернуться туда никогда.

ДЕЛО О ЛИШЕНИИ РОДИТЕЛЬСКИХ ПРАВ