Гибриды - [39]

— Зачем кто-либо стал бы этим заниматься?

— Ну, скажем, чтобы предотвратить свержение правительства.

— Зачем кому-то бы понадобилось свергать правительство? Почему просто не проголосовать против него?

— Ну, сегодня да, возможно. Но демократия не была ведь у вас от начала времён?

— А что тогда?

— Племенные вожди? Военные правители? Боги-императоры. Впрочем, нет, последнее вычёркиваем. Но всё же… — Мэри задумалась. А, собственно, что ещё? Без сельского хозяйства нет небольших легко обороняемых территорий. Примитивные земледельцы вполне могут оборонять несколько сотен акров своих полей, но десятки или сотни квадратных миль охотничьих угодий небольшая группа охотников оборонять не в состоянии.

Да и к чему их оборонять? Налёт на поселение земледельцев даёт немедленный результат: растительная пища и волокнистое сырьё, украденные с полей или из ограбленных хранилищ. Однако, как неоднократно указывал Понтер, охота и собирательство базируются на знании: никто не может просто войти на чужую территорию и начать её продуктивно эксплуатировать. Им придётся сначала узнать, куда животные ходят на водопой, где птицы откладывают яйца, где растут фруктовые деревья с самыми богатыми урожаями. Нет, такой образ жизни скорее породит мирную торговлю, потому что путешественнику гораздо легче принести с собой что-нибудь ценное и обменять это на только что добытое животное, чем пытаться добыть его в незнакомой местности самому.

Тем не менее, если припечёт, большинство неандертальцев, вероятно, способны прокормить себя сами — чем, по-видимому, сейчас и занимается эта Вессан. Кроме того, в условиях ограниченной численности населения — а неандертальцы её ограничивают уже сотни лет — имеются огромные неиспользуемые пространства к услугам тех, кому жизнь в обществе не по вкусу.

— И всё же, — сказала Мэри, — наверняка бывало, что людям не нравится те, кого они избрали, и они хотят избавиться от них.

— О да, разумеется, такое бывает.

— И как это делалось?

— В старые времена? До того, как мы начали чистить генетический пул? Их убивали.

— Во-от! — воскликнула Мэри. — Вот причина для нарушения приватности: предотвращение покушений. Если кто-то замышляет вас убить, то вы захотите проследить за ним, чтобы вовремя вмешаться.

— Убийство ни к чему как-то особенно замышлять, — сказала Бандра, вскидывая бровь. — Вы просто подходите к тому, от кого хотите избавиться, и разбиваете ему череп. Поверьте, это прекрасно стимулирует избранных должностных лиц к заботе о том, чтобы их избиратели были довольны.

Мэри невольно рассмеялась.

— И всё же некоторые могут быть недовольны, даже когда довольны все остальные.

Бандра кивнула.

— Вот потому-то мы с давних времён осознавали необходимость исключения из генетического пула всех склонных к антиобщественному поведению.

— Но эта идея чистки генов… — Мэри пыталась сохранять беспристрастность, но голос её выдал. — Я пыталась говорить об этом с Понтером, но это тяжело; он настолько безоговорочно её поддерживает. Но от этой идеи у моих соплеменников мороз по коже ещё больше, чем от вашего безразличия к приватности.

— «Мороз по коже»! Красиво звучит!

— Бандра, я серьёзно. В прошлом мы пробовали это делать, но… это всегда заканчивалось плохо. Ну, то есть, мы не верим, что подобные вещи можно делать так, чтобы исключить коррупцию. Доходило до попыток уничтожить целые этнические группы.

Компаньон пискнул.

— Группы людей, обладающие отличительным набором характеристик, возникших вследствие их географического происхождения.

— Но генетическое разнообразие — большая ценность, — сказала Бандра. — Вам ли, специалисту по химии жизни, этого не знать.

— Да, но… я хочу сказать, мы пытались… то есть, мой народ… ну, не мой народ, а просто плохие люди, плохие представители моего вида, пытались совершить… мы называем это «геноцид» — уничтожение целой расы или народа, и…

Да провались ты, подумала Мэри. Почему я не могу просто поболтать с неандерталкой о погоде, почему меня всё время заносит в такие жуткие темы? Когда я уже научусь держать язык на привязи?

— Геноцид, — повторила Бандра без своего всегдашнего восхищения людскими терминами. Не было нужды напоминать, что её вид, Homo neanderthalensis, стал первой жертвой учинённого Homo sapiens геноцида.

— Так вот, — сказала Мэри, — я хотела узнать, как вы решаете, какие именно особенности вы хотите искоренить?

— Это не очевидно? Чрезмерная агрессивность. Чрезмерный эгоизм. Жестокость по отношению к детям. Умственная отсталость. Предрасположенность к генетическим заболеваниям.

Мэри покачала головой; неудачный разговор с Понтером на эту тему всё ещё её беспокоил.

— Мы считаем, что каждый имеет право продолжить род.

— Почему? — спросила Бандра.

Мэри задумалась.

— Это… это право каждого человека.

— Это желание каждого человека, — сказала Бандра. — Но право? Эволюция происходит благодаря тому, что не каждый член популяции продолжает свой род.

— Я думаю, что преодоление жестокости естественного отбора — определяющий признак цивилизации.

— Однако согласитесь, — сказала Бандра, — что общество в целом гораздо важнее отдельного человека.