Гибель вермахта - [44]
Впоследствии в отечественной историографии возник миф о том, что советская 5-я гвардейская танковая армия уничтожила под Прохоровкой от 350 до 400 немецких танков, среди них 70 «тигров», а также 3500 немецких солдат. На самом деле немецкие потери в живой силе были в 5 раз меньше, немецкие потери в танках были 34 единицы, вместе с самоходками>{283}, а столько «тигров» на этом участке вообще не было. В Курской битве немцы потеряли 57 тысяч человек, а Красная армия потеряла убитыми и пропавшими без вести 254 тысячи человек>{284}; только 29-й танковый корпус потерял из 212 танков 150, а 5-я гвардейская танковая армия потеряла 350 танков. Также не соответствует действительности утверждение советской историографии о том, что командир 11-го танкового корпуса СС генерал Хауссер стал ответственным за поражение под Прохоровкой. На самом деле он после операции сохранил свой пост, потом стал командующим танковой армией, а в конце войны — даже командующим группой армий. По всей видимости, «миф Прохоровки» возник из потребности оправдать огромные потери совершенно неоправданно вырванной из резерва Степного фронта 5-й гвардейской танковой армии. Сражение под Прохоровкой стало скандальным поражением, но с точки зрения идеологии допустить этого было нельзя, и тогда его объявили победой…
Ветеран-фронтовик Александр Захарович Лебединцев объяснял советские потери следующим образом: задачей «тигров» была не борьба с пехотой и ее оружием, но уничтожение противотанковых средств на пути продвижения основных немецких танков — Т-III и T-IV. Последние уничтожали пулеметы, минометы и стрелков в советских опорных пунктах, чтобы их с меньшими потерями захватила идущая следом пехота. На «тигре» стояла мощнейшая 88-мм пушка, танк был Снаряжен тяжелыми бронебойными снарядами (92 выстрела). Стрелять из такой пушки по миномету или пулемету было расточительно, поэтому основными целями «тигра» были советские противотанковые и дивизионные пушки и гаубицы, но главное — танки. Поэтому когда П.А. Ротмистров двинул свою 5-ю танковую армию навстречу немецкому танковому клину, на острие которого шли «тигры», он предоставил «тиграм» цель, для которой они и создавались. Советские потери были ужасны, поскольку пробить броню «тигра», особенно лобовую, Т-34 не могли, а «тигры» пробивали броню Т-34 даже с большого расстояния.
И когда 12 июня у Прохоровки против «тигров» бросили 5-ю гвардейскую танковую армию, сражение для советских танков превратилось в побоище. Армия Ротмистрова перестала существовать. Говорят, что впоследствии Сталин спросил Ротмистрова: «Что же ты, м…, танковую армию за пятнадцать минут спалил?»>{285}Хотя он же и приказал двинуть резерв против немецкого клина. Ротмистрова больше не назначали командующим армией, а использовали как помощника танковых и общевойсковых начальников и на преподавательской работе.
Как уже говорилось, Т-34 был превосходным бронированным оружием в 1941–42 гг., но как только у немцев появились танки «тигр» и «пантера», использовать прежнюю тактику лобовых атак было уже нельзя. Т-34 — по сравнению с новыми немецкими танками — имел слабую броню, а его 76-мм пушка новую немецкую броню не пробивала. «Тигры» с превосходной цейссовской оптикой с большой дистанции десятками жгли советские танки.
Интересно, что на севере Курского выступа Рокоссовский сразу добился снижения потерь, когда запретил бросать «тридцатьчетверки» в лобовые атаки, а использовал их из-за укрытий или в боевых порядках пехоты. На юге же Конев и Ватутин продолжали эту порочную тактику. Поэтому потери на севере составили 1:1,5, а на юге — 1:7,5.>{286} В итоге, к середине июля советские войска оказались в полу окружении, и дело запахло новым поражением. Но потери немцев по их масштабам также были большими, к тому же в Италии высадились союзники, и 15 июля Гитлер распорядился прекратить операцию «Цитадель».
Немецкие потери в живой силе в Курской битве оказались меньшими, чем советские, почти в 5 раз, в самолетах — в 1,5 раза, а в танках — в 6 раз>{287}. Поэтому Курская битва стала для Красной армии одной из самых тяжелых по масштабам потерь. В советских планах не стояло привлекать силы Степного фронта в первой фазе сражения под Курском, но Сталин их привлек, что и привело к такому результату. Иными словами, Курская битва стала доказательством не превосходства советской армии, а наоборот — дефектов сталинского руководства. Тем не менее к концу июля численность советских танков на Курском выступе постепенно увеличилась до уровня, имевшегося до начала сражения. Ватутин и Рокоссовский начали сражение, имея 35 танковых дивизий, и эта цифра не снизилась, хотя, разумеется, численный состав многих дивизий сильно уменьшился. Оставшись победителем, советская сторона смогла собрать и отремонтировать большую часть легко поврежденных танков. К тому же у них не было затруднений с запасными частями благодаря тому, что они применяли в сражении только один тип танка — Т-34, в то время как немцы использовали пять разных типов танков и два типа самоходных орудий. Советская промышленность производила огромное количество бронетехники с минимумом вариантов. Т-34 в советской армии использовали везде и всегда: рвущийся вперед в разведке, выступающий в качестве артиллерийского орудия, закопанного в землю в виде долговременной огневой точки, буксирующий, работающий как бульдозер, перевозящий пехоту или куда более опасный груз — боеприпасы в ящиках, закрепленных цепями на моторном отделении, это грубое, тесное, плохо проветриваемое, но невероятно прочное и надежное изделие выступало во множестве ролей. Кажущееся столь странным использование единого типа машины для выполнения столь разных задач давало много преимуществ, поскольку проблема снабжения для Т-34 была сведена только к двум статьям — к горючему для 12-цилиндрового алюминиевого дизеля и боеприпасам для его 76-мм пушки. Если происходили механические поломки, то с машины снимали все годные части и бросали ее.
