Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991 - [39]

, на ХХV съезде КПСС в отставку были отправлены сразу двое еще не старых членов Политбюро: Александр Шелепин (в конце 60-х он был реальным кандидатом от оппозиции на пост генсека) и Дмитрий Полянский. Вместо них в высший партийный ареопаг вошли Григорий Романов и Дмитрий Устинов. Причем первого Брежнев вводил в Политбюро не случайно: именно ему он собственноручно собирался в ближайшем будущем доверить пост генсека в случае, если бы его дела пошли совсем плохо (предпосылки к этому были: чтобы выступить на том же партийном съезде, Брежневу пришлось вводить стимуляторы, которые поддерживали в нем силы все три часа его длинного доклада).

Однако едва это желание Брежнева стало известно его соратникам, как были предприняты меры по дискредитации Романова. В обществе стали распространяться слухи о его якобы неблаговидных делах: дескать, он забавлялся на яхте с известной ленинградской певицей и они так увлеклись любовными играми, что заплыли на территорию Финляндии; а также история про свадьбу дочери Романова – якобы свадьбу справляли в Эрмитаже (!) и пьяные гости перебили там часть уникальной музейной (!) посуды. Стоит отметить, что все эти слухи распространялись не только в СССР, но и на Западе, что говорит о спланированной акции спецслужб (судя по всему, это было делом рук западной группировки в КГБ). В итоге больной Брежнев остался у руля государства, а здоровый и, главное, трезвомыслящий Романов так и не смог сменить Брежнева, оставшись «при своих» прежних должностях: помимо членства в Политбюро, он возглавлял Ленинградский обком КПСС, а также курировал оборонную промышленность.

Тем временем в начале 76-го завершила свою деятельность возле генсека и злополучная «Распутин в юбке» – медсестра. Судя по всему, удаление ее из окружения Брежнева было актом вынужденным – уж слишком много разговоров о ней возникло как в СССР (во многом не без посредства климовской «Агонии», которую многие влиятельные люди все-таки увидели), так и за рубежом. Поэтому и решено было медсестру от генсека удалить, тем более что дело свое она сделала: Брежнев уже серьезно «подсел» на лекарства и был легко управляем. Дистанция от сильной личности до слабой была преодолена им всего за три года.

Сохранение больного Брежнева у власти спасло-таки от отставки его стареющих соратников. Однако эта сплоченная, дряхлеющая на глазах камарилья сослужила плохую службу родному Отечеству, предоставив не только Западу весомые козыри в их пропагандистских операциях против СССР, но также удвоив неприязнь родной либеральной интеллигенции к власти, а также заметно осложнив положение державников, которые отныне были поставлены в недвусмысленную ситуацию: защищая советскую власть, они теперь невольно вынуждены были оправдываться за больного Брежнева и его не менее дряхлых сподвижников.

Время мелодрам

Климовская «Агония» так и не вышла в советский кинопрокат 1975 года. Между тем дойди она до широкого экрана, наверняка бы принесла неплохую кассу – прежде всего в силу своей скандальности: из-за пресловутой «фиги» и достаточно смелых, по советским меркам, сцен распутинского разврата. Однако, даже несмотря на все перечисленные «приманки», «Агония» вряд ли смогла бы достичь показателей безусловного лидера кинопроката-75 – мексиканской мелодрамы «Есения».

Эта лента вышла на экраны страны в самом начале года (13 января) и к его концу собрала рекордный для советского кинопроката результат – 90 миллионов зрителей! Это был фантастический показатель – такую аудиторию еще не собирал ни один советский фильм, включая комедии Леонида Гайдая (самый его кассовый фильм – «Бриллиантовая рука» – в 1969 году посмотрели 79 миллионов 700 тысяч зрителей). «Есения» собрала на 10 миллионов больше. Отметим также, что в том году не только мексиканская мелодрама оказалась в фаворе, – хорошую кассу принесли и другие зарубежные фильмы того же жанра: например, индийский фильм «Бобби» Раджа Капура, который собрал 62 миллиона 600 тысяч зрителей, а также свои, родные картины.

Например, одним из лидеров среди советских лент стала лента Евгения Матвеева «Любовь земная», собравшая 50 миллионов 900 тысяч зрителей. Это тоже была мелодрама, только на деревенскую тему, из жизни советского общества 30-х годов. Далее шли мелодрамы из современной жизни: «Романс о влюбленных» Андрея Михалкова– Кончаловского (36 миллионов 500 тысяч зрителей), «Москва, любовь моя» Александра Митты (29 миллионов 200 тысяч) и «Семья Ивановых» Алексея Салтыкова (25 миллионов 900 тысяч).

Из перечисленных фильмов только к «Есении» было больше всего претензий у критики – ее обвиняли в исключительно голой развлекательности. Один из критиков в журнале «Советский экран» так и написал: «Герой «Есении» участвует в одной из мексиканских революций, однако вся эта политическая деятельность нужна для того, чтобы в нужный момент посадить его в тюрьму и таким образом обречь красавицу Есению на муки ожидания и сомнений. Психологические и социальные мотивировки в подобных фильмах не допускаются иначе, чем в самом примитивном виде…»

Подмечено, конечно, точно. Однако критик не пошел в своих размышлениях дальше и не ответил на вопрос: почему советскому зрителю так запал в душу (вспомним про 90-миллионную аудиторию!) этот простенький и абсолютно аполитичный фильм? Не потому ли, что из года в год он вынужден был довольствоваться фильмами, где эта самая политическая составляющая была обязательным атрибутом любого сюжета? В итоге этой «политики» стало так много, что у большинства людей началась элементарная отрыжка. Им захотелось голого развлечения без примеси какой-либо дидактики. «Есения» это развлечение предоставила в полной мере.