Гибель синего орла - [94]

Смешно щурясь, Илья приникает к окулярам. Он медленно водит биноклем, осматривая тропу, каждый камень, каждую расщелину.

— Ай-яй… хороший глаз… все кругом видит!

Илья умолкает, застывая с биноклем у глаз. Далеко внизу, в глубоком распадке, где лежат еще утренние тени, из чозениевой рощи один за другим рысью выезжают четыре всадника на оленях. Сверху они кажутся игрушечными, за плечами у них торчат дула винтовок.

— Что за люди?

Илья молча разглядывает в бинокль странную кавалькаду.

— Кто едет, Илья?

— Однако, Крепкая Рука, Ромул, Рыжий, а вон тот, поменьше, Яркан.

Нанга быстро говорит что-то Илье. Старик отдает бинокль девушке. Вцепившись в окуляры, Нанга смотрит и смотрит, не отрываясь.

— Яркан!.. — удивленно шепчет девушка, узнав брата.

Как очутились Костя и Ромул в чозениевой долине? Вовремя они подоспели. Не скрываясь, спускаемся на тропу. Заметив людей, бегущих по тропе, кавалькада останавливается. Одинокий всадник выезжает вперед и галопом скачет навстречу.

— Костя!

Приятель давно не брит: лицо его закрывает пушистая рыжеватая борода. Помятая фетровая шляпа сдвинута на затылок. Лоб забинтован, на повязке у виска просвечивает пятно крови.

— Живы!.. Где пропадали? — кричит Костя, спрыгивая с учага.

— Удирали от Синего Орла… Что с тобой, Костя?

Он душит меня в медвежьих объятиях.

— Твой Чандара угостил. Вчера с Ярканом ваших учагов у Синего Орла отбили.

Подъезжают Крепкая Рука, Ромул и Яркан. Нанга встречает брата радостным восклицанием. Юноша похож на сестру: такие же темные глаза с длинными ресницами, блестящие черные волосы до плеч. Ламутский кафтан облегает стройную фигуру. Яркан не старше Пинэтауна, но гораздо выше его.

На гортанном анаульском языке он расспрашивает Нангу.

Ромул усмехается, раскуривая свою неизменную трубочку:

— Думали, совсем плохо тебе. В табуне Чандара быстро разговор кончал, в стойбище Большой Семьи уезжал. В лагерь вернулся — Костя всполошил, повел тебя выручать. Крепкая Рука, Яркан хорошо помогали.

— Спасибо, Крепкая Рука!..

Молодой юкагир сжимает мою ладонь, и я не могу перебороть его. Прозвище свое он получил недаром.

Вчера в чозениевой долине разыгралась целая битва. Весть о «мертвой петле» принес Яркан. Всю дорогу к стойбищу Крепкой Руки он бежал, преодолевая осыпи, по крутым тропам горных баранов. Ромул, Костя и Крепкая Рука, спустившись в Круглую долину, не успели еще расседлать верховых оленей и пили чай в главном чуме.

Услышав тревожную весть, Костя схватил карабин, выскочил из чума, прыгнул в седло на громадного учага Крепкой Руки и помчался вслед за Ярканом. Ромул и Крепкая Рука отстали на утомленных чукотских оленях.

В чозениевую долину Яркан и Костя прискакали в ту минуту, когда Синий Орел и Медведь затянули свою чертову петлю и вылавливали учагов без седоков. Костя подумал, что они расправились с нами, спрыгнул с учага и схватился за карабин.

Чандара рассвирепел. Вскинув винчестер, он выстрелил. Пуля чиркнула повыше виска. Косте показалось, что хлестнул огненный бич. Он упал и потерял сознание.

Яркан не решился стрелять в людей. Плохо бы пришлось Косте. Но в эту минуту на выручку подоспели Ромул и Крепкая Рука. Ромул выстрелил с седла. Синий Орел и Медведь не приняли боя и скрылись в зарослях.

Костя отделался легкой царапиной. Он пришел в себя, но был очень слаб после контузии. Крепкая Рука и Ромул выловили наших учагов. Отпуская их на волю, мы привязали уздечки к седлам, и это не ускользнуло от зорких глаз оленеводов. Они догадались, что Илья обхитрил Синего Орла.

Пришлось им разбить бивуак в чозениевой долине. Только к утру Костя оправился от контузии. На рассвете наши друзья двинулись по тропе к перевалу и встретились с нами.

— Что будем делать, друзья?

— Поймать старика нужно — мутит он воду в горах.

Костя прав. Пришло, кажется, время силой сломить сопротивление Чандары. Устраиваем военный совет. Крепкая Рука согласен ехать в стойбище Большой Семьи. Оказывается, и в этом стойбище не любят властного старика. Илья переводит слова Яркана. Юноша говорит, что молодежь стойбища поддержит пришельцев из нового мира. Все высказались за поход в Глубокую долину.

— Итак, вперед!

Яркан и Пинэтаун бегом спускаются по тропе к чозениевой роще. Там оставлены наши стреноженные учаги.

В десять часов утра достигаем седловины, где вчера встретили Синего Орла. В Глубокую долину ведет лишь одна тропа. Перед нами открывается дорога в загадочный мир. Спускаемся все ниже и ниже. На склонах причудливых сопок пышно разрастаются березовые рощи. Стволы берез искривлены, покрыты черноватой корой и лишь местами белеют заплатками привычной бересты.

Уж не «каменные» ли это березы Эрмана? Но как очутились они в северной тайге?

Тропа вьется в зеленых березовых гущах. Листья просвечивают, горят на солнце, вспыхивают яркой желтизной — надвигается осень. Наш отряд растянулся по тропе, точно кавалерийский эскадрон на марше. Впереди Крепкая Рука.

На опушке березовой рощи он останавливается.

— В чем дело, Илья?

— Стойбище близко, вперед пойдет, смотреть будет; тут ожидать надо.

Крепкая Рука трогает учага и бесшумно исчезает в зарослях. Пахнет дымом. Костя и Яркан едва сдерживают резвых учагов, почуявших близкое жилье. Нанга оглядывается, словно затравленный зверек. Девушка боится вернуться в стойбище.