Гибель Пушкина. 1831–1836 - [48]
Он не хотел и не мог остановиться.
В письме к Бенкендорфу от 23 ноября 1834 года Пушкин упомянул о замечаниях, которые хотел приложить к экземпляру государя. Зачем это ему было нужно? Хотел он просто развлечь Николая любопытными деталями? Вряд ли.
Николай пропустил «Пугачева» легко, с незначительными поправками. Из чего следовало, что он не придал книге серьезного значения. И «замечания» были последней попыткой Пушкина обратить внимание царя на некоторые мысли, усвоить которые императору, с точки зрения Пушкина, не мешало бы.
Он приложил к дарственному экземпляру двадцать «замечаний», среди которых часть была настолько неважных и частных, что назначение их не оставляет сомнений — это был камуфляж. А между этими историческими анекдотами поместилось несколько абзацев не только многозначительных, но и попросту угрожающих.
Некоторые из них говорят о людях, которые усмиряли восстание.
«Чернышев… был некогда камер-лакеем. Он был удален из Петербурга повелением императрицы Елисаветы Петровны. Императрица Екатерина, вступив на престол, осыпала его и брата своими милостями. Старший умер в Петербурге комендантом крепости».
Довольно странное «замечание», если учесть, что Чернышев, о котором идет речь, не имел ни малейшего отношения к пугачевскому бунту. Но смысл в этом пассаже был — и не малый. Ибо брат камер-лакея, осыпанный, как и он, милостями Екатерины, пытался разбить Пугачева, был обманут хитростью мятежников, взят в плен и повешен. Таковы подвиги этого представителя «нового», екатерининского, дворянства.
Между тем военный министр граф Чернышев, столь любезно предоставивший Пушкину исторические документы,
получил графский титул и стремительно пошел вверх после 14 декабря и суда над заговорщиками, деятельным участником которого он был. Граф не состоял в близком родстве с теми Чернышевыми. Но он был таким же выскочкой, поймавшим фортуну во время государственного потрясения, утвердившимся на крови мятежников 1825 года. Так что связь тут была ясная.
Следом за справкой о Чернышевых идет история генерала Кара, тоже неудачного усмирителя.
«Кар был пред сим употреблен в делах, требовавших твердости и даже жестокости (что еще не предполагает храбрости, и Кар это доказал) ‹…› Сей человек, пожертвовавший честью для своей безопасности, нашел, однако ж, смерть насильственную: он был убит своими крестьянами, выведенными из терпения его жестокостию».
Круг замкнулся — усмиритель Кар был все же убит именно мятежными мужиками. Этот факт тем более многозначителен, что через два «замечания» Пушкин поставил такое:
«Уральские казаки (особливо старые люди) доныне привязаны к памяти Пугачева. „Грех сказать, — говорила мне 80-летняя казачка, — на него мы не жалуемся; он нам зла не сделал“. — „Расскажи мне, — говорил я Д. Пьянову, — как Пугачев был у тебя посаженым отцом“. — „Он для тебя Пугачев, — отвечал мне сердито старик, — а для меня он был великий государь Петр Федорович“».
Судьба генерала Кара, убитого мужиками уже после подавления мятежа, становилась в прямую связь с народными симпатиями к памяти Пугачева.
И сразу после этой заметки — две о дворянской жестокости.
«И. И. Дмитриев уверял, что Державин повесил сих двух мужиков более из поэтического любопытства, нежели из настоящей необходимости».
«Казни, произведенные в Башкирии генералом князем Урусовым, невероятны. Около 130 человек были умерщвлены посреди всевозможных мучений! Остальных человек до тысячи (пишет Рычков) простили, отрезав им носы и уши. Многие из сих прощенных должны были быть живы во время Пугачевского бунта».
Последняя фраза не нуждалась в растолковании.
Очень важное замечание о генералах-«немцах», которые в этот роковой час не выполнили своего долга. Ясное предостережение — кондотьеры ненадежны. Причем здесь нет националистической подоплеки — Пушкин тут же пишет о «немцах» — офицерах в средних чинах, честно делавших свое дело. (Вспомним, что декабристы тоже ратовали против «немцев», имея в своих рядах Сутгофа, Розена, Тизенгаузена, Кюхельбекера, Бриггена.)
И наконец, все суммировалось в «Общих замечаниях»:
«Весь черный народ был за Пугачева. Духовенство ему доброжелательствовало, не только попы и монахи, но и архимандриты и архиереи. Одно дворянство было открытым образом на стороне правительства. Пугачев и его сообщники хотели сперва и дворян склонить на свою сторону, но выгоды их были слишком противуположны.
Класс приказных и чиновников был еще малочислен и решительно принадлежал простому народу. То же можно сказать и о выслужившихся из солдат офицерах. Множество из сих последних было в шайках Пугачева. Шванвич один был из хороших дворян».
Это звучало устрашающе. Все население страны на стороне мятежников, а дворянство — это очень важно! — против него потому лишь, что выгоды его не совпадают с выгодами мятежников. Но с тех пор значительная часть дворянства потеряла свои имения, своих крепостных, сама превратилась в «страшную стихию мятежей». Стало быть, в случае нового мятежа, который Пушкин в 1834 году предрекал в разговоре с великим князем Михаилом, эта часть дворян может поддержать восстание.
Восстание 14 декабря 1825 года оставило трагический след в истории нашей Родины. Автор подробно прослеживает запутанную ситуацию междуцарствия, драматические события самого дня восстания, острую борьбу как в правительстве, так и в рядах тайного общества. Перед читателем предстают яркие характеры участников восстания, исследуются мотивы их поступков. Читатель познакомится и с теми, кто противостоял декабристам, с великими князьями и их окружением. Автор использует новый архивный материал. Для широкого круга читателей. 2-е издание, переработанное и дополненное.
Российско-кавказская драма — одна из самых ярких и горьких в нашей истории. Тяжелая война, истоки которой уходят во времена Персидского похода Петра I (1722 год), длившаяся шестьдесят лет в ХIХ веке и мощной подземной рекой вышедшая на поверхность в конце века ХХ, во многом определила судьбу России. Активный участник и историк завоевания Кавказа генерал Ростислав Фадеев писал в 1860 году: «Наше общество в массе не сознавало даже цели, для которой государство так настойчиво, с такими пожертвованиями добивалось покорения гор».
Известный петербургский писатель-историк приоткрывает завесу над «делом царевича Алексея», которое предшествовало событиям 1730 года, важнейшего периода русской истории, в котором обнаруживаются причины последующих исторических катаклизмов, захлестнувших Россию и разразившихся грандиозной катастрофой революции 1905 года. В это время у России появился шанс — выбрать конституционное правление и отказаться от самодержавия.12+ (Издание не рекомендуется детям младше 12 лет).В оформлении лицевой стороны обложки использована картина И.
Книга Якова Гордина посвящена одному из самых ярких эпизодов в истории Российской империи — восстанию декабристов. Автор подробно исследует головоломную ситуацию, возникшую после смерти Александра I. Он предлагает свои решения загадочных ситуаций и труднообъяснимых поступков, отыскивает смысл и логику там, где они, казалось бы, отсутствуют. .
Первая книга двухтомника «Пушкин. Бродский. Империя и судьба» пронизана пушкинской темой. Пушкин – «певец империи и свободы» – присутствует даже там, где он впрямую не упоминается, ибо его судьба, как и судьба других героев книги, органично связана с трагедией великой империи. Хроника «Гибель Пушкина, или Предощущение катастрофы» – это не просто рассказ о последних годах жизни великого поэта, историка, мыслителя, но прежде всего попытка показать его провидческую мощь. Он отчаянно пытался предупредить Россию о грядущих катастрофах.
Книга Я. Гордина «Дуэли и дуэлянты» посвящена малоизученному, но очень важному аспекту русской истории петербургского периода — дуэльной традиции русского дворянства. На материале архивных документов — военно-судных дел и многочисленных мемуарных свидетельств автор излагает историю дуэлей в России XVIII–XIX веков. Трагические и комические ситуации, сильные характеры и примеры слабодушия, борьба власти с правом дворян самим разрешать свои личные конфликты, мучительное осознание и, затем, яростное отстаивание понятия дворянской чести — все это дает яркую и разнообразную картину жизни, прежде всего столичной, с петровских времен до середины прошлого века.В книге публикуются дуэльные кодексы и — впервые — «Дело о поручике Л.-Гв.
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии `Жизнь замечательных людей`, осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют свою ценность и по сей день. Писавшиеся `для простых людей`, для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.