Гибель отложим на завтра. Дилогия - [14]

Но сделал два шага — и все, его нет.

Лишь горсточка праха лежит на песке.

Увы, не живут столько лет на земле…

Ларун обернулся, взглянул на освещенные окна замка и еще раз обреченно вздохнул.

* * *

Кхану снился нехороший сон, где он стоял в огромном поле…

Он стоял на поле, усеянном цветами. От земли парило. В свете солнечных лучей казалось, будто цветы оживают и протягивают ему лепестки, словно руки.

«Будет гроза», — подумал Элимер и понял, что хочет почувствовать ее силу.

Он посмотрел на себя будто со стороны и увидел, что на нем развевающиеся белые одежды. Улыбнулся и неторопливо сделал несколько шагов. Наклонился к цветам: они казались удивительными, каждый словно светился живым теплым огнем. Элимер осторожно дотронулся до лепестка, но — о, Боги! — цветок обратился в пепел. Дотронулся до второго, третьего — и они тоже в пепел. Прахом рассыпались под пальцами.

«Будет гроза, — снова подумал Элимер. — Это хорошо, дождь оживит их».

«Гроза очищает… Гроза очищает» — услышал он доносящийся издалека знакомый голос.

На открытую ладонь упали первые капли.

Одна, вторая.

Они чисты и прозрачны.

Словно слезы. И так приятно холодят разгоряченное тело.

Третья, четвертая.

Отчего-то теперь они стали теплыми и окрасились багряным.

Это кровь.

Кровь — шептал дождь.

Кровь — вторили цветы, превращаясь в пепел.

Кровь — неумолимо стучало в висках.

Элимер попытался опустить руки, но не смог.

Они стали липкими, кровавый поток стекал по пальцам, капал с волос, белая одежда потемнела и прилипла к телу. Элимер попытался закричать, но голос ему не подчинился.

Запах. Запах крови. Такой странный — отвратительный и одновременно манящий.

«Ты слишком много убивал, теперь они пришли мстить», — мелькнула нелепая мысль. Или не такая уж нелепая?

Элимер услышал позади чей-то злорадный хохот. Резко обернулся и увидел брата. Тот стоял на балконе какого-то старого замка и смеялся. Замок медленно приблизился и навис над Элимером зловещей черной тенью. Но Аданэя страшный дождь почему-то не коснулся.

— Это потому, что гроза очищает! — крикнул брат, словно услышал его мысли. — А эта кровь да падет на твою голову, Элимер! Ведь ты никогда не перестанешь любоваться смертью! — и снова хохот.

«Но ведь я приказал отрезать ему язык?» — мелькнула напоследок еще одна мысль, и Элимер в панике проснулся, чувствуя нестерпимую боль в висках, словно голову его сдавило железным обручем.

Он резко вскочил с кровати, в глазах потемнело, боль в голове стала еще острее.

«Приснится же такое», — подумал Элимер, прижимая прохладные пальцы к вискам.

Он посмотрел в оставленное открытым на ночь окно: утреннее солнце ласково освещало покои, а воздух веял прохладой. Видимо, ночью прошел дождь.

«О, Боги, как в моем сне», — Элимер непроизвольно глянул на небо, словно ожидал увидеть собирающиеся на нем тучи. Однако ничего не произошло. Вместо этого раздался осторожный стук в дверь.

— Войди, — устало отозвался Элимер.

Это Тардин. Старик ступил внутрь, осторожно прикрыв за собой дверь. В течение нескольких секунд изучающее смотрел на Элимера, затем быстрым шагом ринулся к нему.

— Что случилось? Ты сам не свой. Все уже собрались на совет, ждут тебя.

— Совет? — кхан на секунду замешкался, затем хлопнул себя по лбу. — Я совсем забыл. Сколько времени?

— Совет должен был начаться полчаса назад.

— Так почему ты не пришел за мной раньше?

— Элимер, что с тобой? — еще раз настойчиво повторил Тардин.

— Ничего. Просто приснился дурной сон. И голова жутко болит. Но это ничего. Ступай. Я скоро подойду, скажи, чтобы не расходились.

— Элимер, — голос Тардина прозвучал взволнованно, — опять эти сны?

— Нет, — как можно более равнодушно отозвался тот, — всего лишь глупый кошмар.

Тардин приблизился и приложил пальцы к его вискам. Элимер почувствовал, как освежающая прохлада пробежала от рук старика — и боль ушла, словно ее никогда и не было.

— Спасибо, — вымолвил он.

— Не стоит. Мы ждем тебя на совете, мой Кхан, — Тардин вышел, все так же осторожно прикрыв за собой дверь.

* * *

В библиотеке, избранной для проведения совета, собрались лишь немногие из приближенных к Великому Кхану — те, кто участвовал в битве за Антурин: двое советников — Тардин и Варда, военачальник Ирионг, а также дейлар[1] восточных земель Диэль Райханский.

Планировали начать с обычных вопросов, требующих быстрого решения: кого назначить наместником в Антурин, сколько воинов оставить здесь на первое время и как обустроить жизнь в новой провинции. Однако кхан неожиданно начал с другого:

— Карту, Ирионг, — приказал он.

Военачальник не без удивления подчинился и развернул на столе пожелтевший от времени пергамент, с нанесенными на него границами государств.

— Смотрите, — Элимер подвинул карту ближе к середине стола, — мы прогнали дикарей из южных степей, теперь эти земли безопасны и принадлежат нам. Однако они до сих пор мало заселены нашим народом. Люди неохотно снимаются с обжитых мест. Впрочем, об этом позже. Теперь запад — там мелкие княжества, они платят нам дань. С остальными государствами запада мы в хороших отношениях и разрушать их не в наших интересах. На юго-востоке провинция Райхан. С севера нас защищают горы и ледяные земли, а с юга — дальше южных степей, — голые пустыни. Остается восток. И леса на северо-западе: там дикари, их нападения как комариные укусы — не опасно, но раздражают. Покончить с ними до сих пор казалось невозможным, сами знаете: они прячутся по лесам, а после набегов на поселенцев разбегаются.