Гибель отложим на завтра. Дилогия - [11]

— Ты молод, правитель, однако неглуп. Мне не нужно долго размышлять, чтобы ответить. Я, Видольд-Ворон, не прочь стать воином Отерхейна, и я буду верен тебе. Но я не могу отвечать за моих ребят, они могут думать по-другому.

— Ты их главарь — спроси! Если откажутся, пусть убираются из Отерхейна, никто их не тронет, обещаю.

Остальные разбойники оказались не столь хладнокровны, как их главарь, и когда они узнали, кем является предводитель пленившей их дружины, и что он предлагает, то не смогли сдержать удивленных возгласов и вопросов.

— Молчать, сукины дети, — негромко приказал Видольд, и вся ватага послушно умолкла. Судя по всему, ему привыкли повиноваться.

Отказались от предложения Элимера лишь несколько молодых парней, которые по юности или глупости все еще видели в своих снах вольную разбойничью жизнь, полную захватывающих приключений. Они двинулись по направлению к границе, а остальные, после тщательной проверки их воинских умений, составили отдельную дружину. Впоследствии бывшие разбойники показали себя сильными воинами, преданными кхану Отерхейна — страны, что стала им домом. Дисциплине новоявленной дружины также можно было только позавидовать: Видольд умел выбирать людей. Спустя пару лет кхан очень сильно приблизил его к себе. Но никто не должен был узнать, кем являлись эти дружинники в прошлом. Такое обещание дал Элимер Видольду, ведь слишком велика была застарелая ненависть в сердцах людей к разбойничьему племени, слишком многие по вине этих искателей удачи потеряли друзей и родных.

Кхан отогнал нечаянные воспоминания и снова обратился к воину:

— Где он, Видольд?

— Наверху, — коротко ответил тот. — Комната охраняется.

— Сколько ему пообещали?

— Две сотни злат.

— Немалые у него запросы. И еще он хочет стать моим личным прорицателем. Что ж, посмотрим, — Элимер недобро сверкнул глазами. — Не понимаю, зачем он открыл нам ворота. Не думаю, что ему плохо жилось при дворе антуринского правителя.

— Он сказал, что духи предсказали ему захват Антурина и собственную гибель, вот и решил спастись, — ответил уже Ирионг.

— Тебе не обязательно отдавать ему деньги, — вставил Видольд, — пусть будет рад тому, что ноги дадут унести. Довольно мерзкий тип. Знаешь, как говорили у нас в горах? «Предавший предателя — не предатель».

— Замолчи, Видольд. У вас в горах, насколько я помню, говорили еще и «кто обманул, того жизнь обманет». Так что я намерен выполнить обещанное.

На губах Элимера появилась мимолетная и довольно нехорошая усмешка.

— К тому же, — задумчиво вымолвил он, — что такое две сотни за бастионы Антурина?

За разговором четверо приблизились к невзрачному отнорку в стене, за которым начиналась узкая щербатая лестница, погруженная в темноту. У нижней ступени лежали предусмотрительно приготовленные факелы.

— Не стоит идти всем — слишком много чести для предателя. Я отправлюсь с Видольдом, а вы ступайте, отдохните. Завтра с утра соберемся на совет.

Наверху оказалось всего одно помещение. Скучающие стражники, завидев правителя, приосанились и как по команде вскинули копья в знак приветствия. Один из них быстро отворил дверь большим проржавелым ключом, и кхан вступил в комнату.

Огонь камина плясал на стенах и мебели, высвечивая диван и человека, что неподвижно лежал на нем, буравя напряженным взглядом потолок. Видимо, поняв, что это явились вовсе не стражники, человек резво вскочил и почти сразу грохнулся на колени.

— Приветствую тебя, Великий Император. Я, твой покорный раб, молюсь, чтобы Боги были благосклонны к тебе, страна твоя процветала, а потомки твои…

— Молчи, — отрезал Элимер, — Хватит восхвалений. И поднимись.

Смущенный прорицатель неуклюже поднялся с колен и опустил взгляд долу. Некоторое время Элимер рассматривал его: седой, невысокий, тело рыхлое, на лбу глубокие морщины. Нервно бегающие неопределенного цвета глаза свидетельствовали либо о лживости, либо о трусости. А может, и о том, и о другом. Прав Видольд — действительно неприятный тип.

— Ты провидец, верно? — нарушил он молчание.

— Да, мой повелитель.

— И ты хочешь получить две сотни злат и стать моим личным прорицателем.

— О, если это будет угодно великому властителю, я буду безмерно счастлив и восхвалю всех Богов за дарованные мне блага.

— Ты всегда столь учтив? — заметив, что провидец снова собирается что-то сказать, Элимер нетерпеливо одернул его: — Не важно. Золото ты получишь. Видольд!

Телохранитель отвязал от пояса большой кошель и подал кхану. Тот небрежно бросил его на стол.

— Бери!

Прорицатель нерешительно протянул руку к деньгам, напряженно следя за Элимером.

— А теперь поговорим, — кхан сел. Видольд заступил за его спину, обнажив меч, на который провидец нервно покосился.

— Насчет второй твоей просьбы — ты хочешь находиться при мне. Но я не могу знать, насколько ты хорош. Предскажи мне судьбу. Прямо сейчас.

— О да, мой повелитель, — прорицатель готов был снова упасть на колени, но, заметив плохо скрытое раздражение в глазах правителя, передумал.

— Мой повелитель, твоему верному рабу духи уже давно про тебя рассказывают.

— Неужели? — брови Элимера насмешливо приподнялись.

— О да, очень давно! Они сказали, что ты, государь — великий завоеватель. И пройдет еще немного времени, все народы падут ниц перед твоим величием и подчинятся тебе. Ты завоюешь Илирин и Эхаскию, а после двинешься на запад. Все земли от моря до моря станут принадлежать тебе. У тебя будет много жен и славных потомков, твое имя воспоют в легендах…