«Гибель командарма» и другие рассказы - [13]

— Валечка! — говорил Вано. — Посмотри, какой кругом горы, какой небо. Я прошу вас, обратите ваше внимание, Валечка!

— Не машите руками! — сказала Валька строго. — И вообще идите в свою палату.

Валька торопилась к себе составлять меню.

Валька жила при кухне, в комнате, которую по старой памяти повара величали «гарманжа».

От бывшей «гарманжи» в комнате остался испорченный холодильный шкаф, в котором Валька держала свои немудрые пожитки. Кроме шкафа здесь стояла кровать, стол, три стула и шикарное плетеное кресло на трех ногах. Валька уселась в кресло. Было ровно двенадцать часов, и повара стали собираться «на меню».

Сперва пришел молчаливый и сердитый Василий Васильевич, потом появилась веселая Вера, сверкая серьгами и шурша шелковым платьем, и последним пришел шеф-повар третьего отделения Афанасий Лукич, бритый, полный, похожий не то на актера, не то на профессора.

Афанасий Лукич когда-то работал в лучших ресторанах Тбилиси и к гуляшам с кашей относился с тоской и пренебрежением. Составление меню — это было самое ответственное дело в работе госпитального пищеблока. В течение двух месяцев на складе был один и тот же неизменный ассортимент продуктов — пшено, перловка, картофель, жиры и мясо, и количество этих продуктов в день было строго нормировано. Из этих продуктов надо было ухитриться скомбинировать пять различных блюд на день и, кроме того, надо было менять меню ежедневно. Это была задача посложнее шахматных.

— Три пешки, конь и офицер. Мат в три хода! — сказала Валя.

— Я извиняюсь, сегодня появился ферзь, мы получили манку. Шестьдесят грамм на день, — галантно возразил Афанасий Лукич.

Через час Валька сказала:

— Шах королю! Ясно все, за исключением сладкого. Яблоки, яблоки и яблоки! Три недели подряд одни яблоки! Это же с ума сойти!

— Из яблок можно сделать «ренет-алье-бокель», — мечтательно сказал Афанасий Лукич. — Середина вынимается и заполняется ликером. Яблоки запекают в песочном тесте.

Василий Васильевич вытянул черепашью шею и блеснул глазками.

— Сварить яблочный компот, и никаких гвоздей.

Валька тряхнула головой.

— Тысячу раз яблочный компот.

Вера улыбнулась.

— Ведь у нас теперь есть манка. Можно сделать яблочный мусс.

— Манку мы израсходовали на кашу к завтраку, — возразил Афанасий Лукич.

— Идея! — сказала Валька. — Верочка, тебе премия! Пятнадцать — двадцать грамм манки возьмем на мусс, а из сорока грамм сделаем кашу к завтраку.

Шея Василия Васильевича так непомерно вытянулась, что Валька подумала: «Батюшки! Откуда она у него берется и где держится».

— Ха! Каша из сорока грамм! Я интересуюсь, сколько же каши можно сварить! Одну столовую ложку каши.

Валька ответила:

— Из сорока грамм можно сварить двести грамм каши средней густоты.

— Ха! Это вы можете, а мы еще до этого не доучились. Мы еще молоды. Поучите нас варить двести грамм каши из сорока грамм манки.

— И поучу! — сказала Валька.

Все двинулись в кухню, отвесили сорок граммов манки и стали варить кашу. Пока каша варилась, Валька волновалась и презирала себя за то, что волнуется: «Было время, в разведку ходила, спокойная, как дерево. А теперь из-за каши переживаю, как последняя психопатка…»

Когда каша сварилась, Василий Васильевич сказал:

— Сто пятьдесят грамм. Больше не потянет. Кашу положили на весы и стали взвешивать.

— Сто пятьдесят мало, — сказала Вера и добавила гирьку в сто семьдесят.

— Мало.

— Сто девяносто.

— Мало.

— Двести!

Чаша весов закачалась и уравновесилась. Валька засунула руки в карманы и торжественно сказала:

— Ну как, Василий Васильевич, научились варить двести грамм каши из сорока грамм манки?

Ей не пришлось вдоволь насладиться своим торжеством потому, что ее вызвали к начальнику терапевтического отделения. Начальник терапевтического отделения Нина Алексеевна, молодая, голубоглазая, всегда по-докторски спокойная и ласково строгая, казалась Вальке идеалом женщины.

— Пойдемте, Валя, — сказала она и повела Вальку в язвенное отделение. — Вот смотрите!

Язвенники, которые обычно сидели на балконе или бродили по парку, на этот раз лежали в постелях в странных и напряженных позах.

— Это все наделали ваши вчерашние фрикадели, Валя, — тихо сказала Нина Алексеевна.

Валька оторопела от неожиданности.

Они вернулись в кабинет начальника отделения. Все здесь было бело — стены, шкафы, тумбочки, занавеси. Большой букет ярко-розовых роз ронял на белую скатерть лепестки, похожие на раковины.

— Валя, уже второй раз вы даете больным недоброкачественный ужин. Я вынуждена доложить полковнику.

— Но пробу ужина берет дежурный врач.

— Вы прекрасно знаете, что на вкус не всегда можно дать заключение о качествах. Очевидно, у вас неправильно хранится мясо.

— Нина Алексеевна, мясо хранится в леднике.

— Я знаю одно, Валя, — все больные утверждают, что мясные изделия за ужином имеют совсем иной вкус, чем за завтраком.

В кабинет вошла врач отделения Мирра Викторовна и напустилась на Вальку:

— Безобразие! До тех пор, пока у нас не было общегоспитальной диетсестры, все было в порядке. С вашим появлением у нас одна неприятность за другой. Вы вызвали обострение процесса у большинства язвенников. Вы скажите, что вы делаете целыми днями? Из кухни в кухню бегаете? Пробы снимаете? А? Пробы снимаете?