Гибель дракона - [2]
Министр слышал, как заскрипел песок под грузными шагами Семенова. Тяжело опираясь на трость, старик поднялся. Перед ним стоял Аратаки.
— Отлично, — ровно сказал министр. — Завтра я хочу видеть капитана Доихару. Он хорошо знает Восток и начнет работать в Маньчжурии. За атаманом нужно смотреть. Из ненависти к большевикам он предал свою страну. Так же легко он может предать и нас из старой русской ненависти к Японии.
Круто повернувшись, министр торопливо зашагал к ярко сиявшей громаде императорского дворца. Музыка стала слышнее. В небе, между звезд, вспыхнули яркие огоньки разноцветных ракет фейерверка. На поляне перед дворцом горели алмазными, рубиновыми, изумрудными огнями инициалы божественного императора.
Это было летом 1924 года.
В июле 1941 года Квантунская армия приготовилась к выступлению. Она была «подобна натянутой тетиве лука, обращенного в сторону Советского Союза». Лук готов был выстрелить в ту секунду, когда немцы возьмут Москву. Опасаясь упустить сроки, японский генеральный штаб с июля по октябрь торопливо «изучал вопрос об оккупационном режиме для советских территорий».
Уже написан боевой приказ. Войска стоят вдоль всей советской границы. Определено направление главного удара. Розданы карты. Казачий корпус Бакшеева разослал в японские воинские части русских переводчиков. Разработана инструкция по идеологической работе в оккупированных районах. Все предусмотрено. Все!
Но 4 сентября 1941 года германский посол в Токио господин Отт писал в Берлин:
«Ввиду сопротивления, которое оказывает русская армия такой армии, как немецкая, японский Генеральный Штаб не верит, что сможет достичь решающего успеха в войне против России до наступления зимы. Сюда также присоединяются неприятные воспоминания о Хасанских и Халхин-Голских событиях, которые до сих пор живы в памяти Квантунской армии. Императорская ставка недавно приняла решение отложить военные действия против Советского Союза до зимы».
16 октября 1941 года премьер-министр Тодзио создал новое правительство и подписал приказ о начале военных действий с Россией.
Но Москву германская армия не взяла. Пришлось назначить новый срок — Сталинград. Правящие круги сгорали от нетерпения. Концерн Мицуи торопил Тодзио. Юристы домов Сумитомо, Мицубиси и Ясуда каждый день являлись на прием. А однажды... Однажды тот же генерал Аратаки из отдела разведки — один из крупных акционеров Мицубиси — посетил премьера. И через несколько дней японцы громили Пирл Харбор.
Война на Тихом океане началась крупными победами. Американцы в панике отступали, оставляя вооружение и боеприпасы. Генерал Макартур, бросив гарнизон, с группой офицеров бежал из Батана.
Решающая победа была уже где-то рядом. Тодзио торжествовал. Наступала очередь двинуть армии на Россию. Но сомнения все-таки брали премьера. И угрюмый шифровальщик, посасывая потухшую трубку, передавал в Берлин унылое послание рыжего Отта:
«Вступление Японии в войну против Дальневосточной армии, которая все еще считается сильной в боевом отношении, нельзя ожидать раньше весны. Упорство, которое проявил Советский Союз в борьбе с Германией, показывает, что даже нападением Японии в августе или сентябре нельзя было открыть дорогу на Сибирь в этом году».
В Берлине были недовольны. 15 мая 1942 года Риббентроп телеграфировал немецкому послу в Токио:
«Передайте правительству Японии: Ваш боевой нейтралитет с Россией, при котором она держит войска на Восточной и Северной границах, значительно облегчает наш труд в войне против России. Падение Сталинграда — вопрос нескольких месяцев. Если сейчас Япония не откроет фронта, она лишится Приморья. Русские армии подходят к катастрофе».
Летом 1942 года было закончено перевооружение Квантунской армии, насчитывавшей миллион активных штыков. Уже заучены русские слова: «сдавайся», «руки вверх», «вы окружены». Немецкие инструкторы торопили с выступлением. И вот к границе Советского Союза потянулись полки и дивизии, давно ждавшие команды в ближнем тылу.
Злая пыль плыла над дорогами Маньчжурии.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Лето 1942 года выдалось в Забайкалье знойным. Белое солнце медленно проплывало в прозрачно-сером небе, источая одуряющий зной. К середине июля выгорели травы. Пожелтевшие сопки стали похожи на песчаные барханы, бесконечной чередой уходившие в мглистую даль. Ручейки, болота, мелкие речушки пересохли. Ил, крошась, курился едкой пылью. Земля покрылась трещинами. Росы не выпадали.
Всё живущее в степи спряталось или бежало. Монголы со стадами откочевали к Досатую и Аргуни. Следом за стадами шли волки, жирея от падали. За волками потянулись степные орлы-стервятники. Торбаганы — коренные обитатели степей Забайкалья — выползали из нор только ранним утром или поздно вечером.
Старожилы ждали грозы.
Утро было обычным, мглистым и душным. Но в полдень на горизонте показались иссиня-черные тучи. Резкими порывами пролетел над степью горячий ветер, поднял пыль, и она заволокла небо. Донеслись приглушенные раскаты грома. Тучи приближались с ужасающей быстротой. Грязновато-серые по краям, они свивались в чудовищные спирали и воронки, принимая зловещий фиолетовый оттенок. Пыль и тучи, будто перемешавшись, скрыли солнце. День померк. Наступили сумерки, изредка освещаемые зеленоватыми вспышками молний.
В 3-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли первые две книги трилогии «Песнь над водами». Роман «Пламя на болотах» рассказывает о жизни украинских крестьян Полесья в панской Польше в период между двумя мировыми войнами. Роман «Звезды в озере», начинающийся картинами развала польского государства в сентябре 1939 года, продолжает рассказ о судьбах о судьбах героев первого произведения трилогии.Содержание:Песнь над водами - Часть I. Пламя на болотах (роман). - Часть II. Звезды в озере (роман).
Книга генерал-лейтенанта в отставке Бориса Тарасова поражает своей глубокой достоверностью. В 1941–1942 годах девятилетним ребенком он пережил блокаду Ленинграда. Во многом благодаря ему выжили его маленькие братья и беременная мать. Блокада глазами ребенка – наиболее проникновенные, трогающие за сердце страницы книги. Любовь к Родине, упорный труд, стойкость, мужество, взаимовыручка – вот что помогло выстоять ленинградцам в нечеловеческих условиях.В то же время автором, как профессиональным военным, сделан анализ событий, военных операций, что придает книге особенную глубину.2-е издание.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От издателяАвтор известен читателям по книгам о летчиках «Крутой вираж», «Небо хранит тайну», «И небо — одно, и жизнь — одна» и другим.В новой книге писатель опять возвращается к незабываемым годам войны. Повесть «И снова взлет..» — это взволнованный рассказ о любви молодого летчика к небу и женщине, о его ратных делах.
Эта автобиографическая книга написана человеком, который с юности мечтал стать морским пехотинцем, военнослужащим самого престижного рода войск США. Преодолев все трудности, он осуществил свою мечту, а потом в качестве командира взвода морской пехоты укреплял демократию в Афганистане, участвовал во вторжении в Ирак и свержении режима Саддама Хусейна. Он храбро воевал, сберег в боях всех своих подчиненных, дослужился до звания капитана и неожиданно для всех ушел в отставку, пораженный жестокостью современной войны и отдельными неприглядными сторонами армейской жизни.