Гибель Айдахара - [50]

Садат-бегим покачала головой и ничего не ответила Дулатбеку. Ханум ушла, но батыр видел, что слова, сказанные им, не рассердили ее. И от этого еще жарче, еще сильнее вспыхнула в его груди страсть. Своим молчанием женщина словно дала ему надежду.

Собираясь идти в поход против Тимура, Тохтамыш решил отправить Садат-бегим в Крым, к генуэзским купцам.

Под охраной отряда Дулатбека большой караван, нагруженный тюками с дорогими подарками для знатных людей Кафы, часто останавливаясь на дневки, чтобы не утомлять долгой дорогой Садат-бегим, отправился в Крым.

Правители города, купцы, мореходы с подобающими почестями встретили любимую жену хана. Каждый день в ее честь устраивались приемы. Хитрые генуэзцы умели угодить знатной гостье. Именно здесь, на главной площади Кафы, однажды судьба вновь свела Садат-бегим с Едиге.

Ханша сидела на высоком помосте, устланном цветистыми заморскими коврами, и смотрела, как юноша туркмен в лохматой белой папахе показывал собравшимся охоту дикого кота – каратала на голубей.

Садат-бегим слышала, что подобное развлечение устраивают в далеких восточных странах, но самой ей видеть не приходилось.

Юноше туркмену помогал мальчик в лохмотьях. Посреди площади он расыпал несколько горстей зерна и выпустил из деревянного ящика голубей.

Видимо, птиц давно не кормили, и они с жадностью начали склевывать зерна. И тогда наступила очередь юноши. Он сбросил с клетки прикрывающий ее платок и открыл дверцу. Мягко ступая широкими короткими лапами, из нее вышел песчано-желтый кот с ярко-зелеными пронзительными глазами. Ленивый и медлительный, он словно не замечал собравшихся вокруг людей. И вдруг короткие уши каратала насторожились, вздыбились на них черные кисточки, а зрачки сузились, и он припал к земле.

Зачарованно смотрела Садат-бегим, как еще недавно ленивый и медлительный зверек вдруг напрягся и, прижимаясь всем телом к земле, пополз в сторону клюющих зерно птиц. Толпа замерла. Каратал, казалось, не полз, а скользил по земле, слившись с ней.

Голуби словно почувствовали приближение опасности. Они перестали клевать зерно и тревожно крутили своими точеными головками, пытаясь понять, откуда исходит угроза. Вдруг они дружно сорвались с места и, громко хлопая крыльями, попытались взмыть в небо. Но было поздно. Словно желтая молния метнулась вслед за ними. В неправдоподобно высоком прыжке каратал достал одну из птиц и вместе с ней мягко, на все четыре лапы, упал на землю…

Собравшиеся ревели от восторга. Глаза Садат-бегим горели азартом. Она смотрела, как юноша туркмен, поймав каратала, запихивал его в клетку, а тот в ярости грыз его рукавицы из толстой, грубой кожи, и ей хотелось, чтобы все повторилось снова.

Краем глаза ханум видела, как расступилась, раскололась надвое толпа на площади, пропуская каких-то всадников. Все еще находясь под впечатлением увиденного, она равнодушно скользнула по ним взглядом и… вздрогнула. Во главе отряда воинов, одетых в тускло поблескивающие кольчуги, ехал Едиге.

Садат-бегим знала, что его род кочевал, где-то в этих краях, но о встрече с батыром не думала.

По-прежнему красивым и сильным был Едиге. Мерно ступал под ним могучий конь темной масти, а сам всадник сидел в отделанном серебром седле небрежно, чуть боком и равнодушно смотрел поверх голов расступающихся перед ним горожан.

Откуда было знать ханум, что за эти годы батыр добился многого. Придя сюда только с одним своим родом, он сумел объединить вокруг себя другие, более слабые, и теперь располагал немалыми силами.

Тохтамыш, занятый подготовкой к войне с Хромым Тимуром, словно забыл об изменнике и не пытался преследовать Едиге. Он знал, что батыр тщеславен. Но не боялся ни его, ни Темир-Кутлука, так как был уверен, что они не смогут противостоять ему. Важно было победить Тимура, а потом, когда освободятся руки, с изменниками расправиться не представляло особого труда.

Едиге же не терял времени даром. Где лестью, где подкупом, где силой склонял он на свою сторону предводителей мангытских родов и уже замышлял отделить от Орды причерноморские степи и Крым и стать их единовластным хозяином. Надо было только дождаться удобного момента, а что он наступит скоро, Едиге не сомневался: Тохтамыш снова искал встречи с Тимуром, да и русские княжества могли ударить ему в спину.

И на этот раз он приехал в Кафу с умыслом. У него были добрые отношения с правителями города, и Едиге надеялся договориться с ними о союзе против Тохтамыша.

Батыр знал о том, что в Кафе находится Садат-бегим, и даже хотел приказать, чтобы воины схватили ее и привезли к нему, но в последний момент передумал – не годилось устраивать шум в городе, с которым он искал дружбы, ведь ханская жена была гостем его правителей.

Но в удовольствии унизить Садат-бегим Едиге не смог себе отказать. Именно поэтому и появился он на площади, где было устроено зрелище.

Спокойный и величественный, проехал Едиге мимо помоста, на котором сидела Садат-бегим. И то, что он сделал вид, будто не заметил ее присутствия, было выражением неуважения не только к ней, но и к самому хану Золотой Орды. Все это видели собравшиеся, и именно так расценили они поступок батыра.