Геворг Марзпетуни - [116]

Армянские войска заканчивали последние приготовления к приступу, а союзные князья выехали обследовать пункты нападения, когда Марзпетуни донесли, что в Арташате арабы спускаются из цитадели в город. Это означало, что властители Двина решили неожиданно напасть на армян с двух сторон — со стороны Двина и Арташата. Для нападения был выбран удачный момент: если бы армяне, оставив лагерь, повели наступление на Двин, они были бы атакованы с тыла арташатскими отрядами. Но спарапет понял эту хитрость. Он приказал войскам выступить из лагеря в полной готовности, но при этом распорядился, чтобы могский князь и сепух Ваграм оставались в тылу и при появлении противника со стороны Арташата были готовы к отпору. При этом условии передовые полки могли спокойно окружить арабов, выступивших из Двина.

Сепух выслушал это распоряжение с радостью. У него сложился дерзкий план: ворваться в город на плечах побежденного врага. Он очень обрадовался, когда могский князь, такой же бесстрашный, как он, но более предприимчивый, согласился с ним. По той же причине к сепуху присоединился и князь Гор с отрядом своих молодцов.

И действительно, не успели армяне оставить лагерь и спуститься с вала, как открылись ворота Арташата, и арабы, хлынув в поле, с дикими криками понеслись на них. Армянские отряды, которыми командовали Гор, сепух Ваграм и могский князь, только этого и ждали. Повернув назад, они ринулись навстречу врагу.

Арабы, никак не ожидавшие такого сопротивления, были застигнуты врасплох. Они поняли, что противник предугадал их намерения, но все же продолжали наступление, пока, встретившись с армянами, не схватились с ними. Армяне, которых было больше, окружили врага с трех сторон. Начался жестокий бой.

Схватка продолжалась недолго. Арабы дрались храбро, в надежде, что раскроются ворота Двина и войска востикана выйдут к ним на подмогу. Однако время шло, армяне продолжали наступать, а со стороны Двина помощи не было.

Причина заключалась в следующем: востикан и Бешир, видя, как часть армянских войск неожиданно повернула и бросилась на арташатцев, а другая осталась на месте, поняли, что армяне их перехитрили. Выводить войска из города было уже опасно.

Арабы из Арташата, видя, что двинцы не выполняют своего обещания и им одним приходится вести бой, повернули назад и бросились бежать к городу.

Армянские полководцы приказали войскам ворваться в крепость. Пример подали Гор и сепух. Неприятель, потеряв голову и думая только о собственном спасении, не смог им помешать. Когда начальник крепости, приняв беглецов, приказал запереть городские ворота, он с ужасом увидел, что железные затворы уже сломаны армянами и уже в самом городе идет бой.

Отчаяние овладело арабами, особенно когда они увидели, что над арташатской цитаделью уже развевается армянское победное знамя — туда пробрался Гор со своими воинами. Цитадель была оставлена без защиты, и Гор, перебив находившуюся там немногочисленную стражу, водрузил знамя над старинным замком.

Арабы, поняв, что потерпели поражение, запросили мира. Армяне немедленно прекратили бой и, обезоружив противника, заняли город и крепость.

Весть о победе дошла до царя. Со взятием Арташата пало единственное укрепление, которое могло препятствовать успешному наступлению.

На следующее утро царские войска подошли к стенам Двина, и спарапет Геворг вместе с сепухом Ваграмом, сюнийским, могским и агдзинским князьями двинулся на второй грозный приступ.

Солнце уже позолотило высоты Геха, когда начался бой.

Отряды лучников осыпали арабов градом стрел, из пращей летел огонь, баллисты метали камни, а разрушительные снаряды и тараны долбили стены. Что касается воинов на передвижных башнях, то они сметали сторожевые отряды, опускали мосты на стены, разрушая их там, где это удавалось.

Бой был яростным. Осажденные несли большие потери. Деревянные сооружения то и дело загорались, укрепления падали. Но арабы отважно защищались. Их копьеносцы и стрелки щедро платили армянам за понесенный урон. Арабы сожгли у армян одну башню, испортили несколько таранов и, сбросив вниз, уничтожили железными шестами и крюками множество лестниц и лесов.

И все же сила их сопротивления постепенно слабела, так как им приходилось защищать город со всех сторон.

В нескольких пунктах напор был таким сильным, что арабы вынуждены были отступить к внутренним укреплениям, бросив внешние стены без защиты, чем армяне сейчас же воспользовались.

Кроме того, воинам спарапета удалось сломать метательными снарядами городские ворота, после чего армяне принялись разрушать крепостные своды. Достаточно было убрать насыпанные здесь щебень и песок, и вход в город был бы открыт.

Видя все это, Бешир поспешил во дворец востикана с сообщением, что противник вот-вот ворвется в город. Он советовал укрепиться в цитадели и, пока еще не поздно, перебросить туда войска.

Эмир Нсыр, помня угрозы царя перебить их всех в случае взятия Двина, пришел в смятение.

— Замок нас не защитит, раз уж городские стены и бастионы разрушены, — сказал он Беширу. — Если бы Арташат не был взят, мы могли бы положиться на цитадель и оттуда через подземный ход пробраться в Арташат. Но теперь это невозможно. Армяне возьмут крепость или уморят нас голодом при долгой осаде. Мы только разъярим врага, и, взяв цитадель, он не пощадит ни наших воинов, ни нас.