Гетто в огне - [14]
В 4 часа утра немцы, группами по трое, четверо или пятеро, чтобы не привлечь внимания боевиков и не вызвать подозрения у жителей, начали проходить в район «меж-гетто». Здесь они формировались во взводы и команды. В 7 часов в гетто вошли моторизованные соединения, включая несколько танков и бронетранспортеров. Вне границ гетто расположилась артиллерия. Теперь эсэсовцы были готовы начать наступление. Парадным строем, чеканя шаг они вошли на совершенно вымершие улицы центрального гетто. Их триумф, казался полным. Как если бы великолепно оснащенная современная армия распугала горстку обнаглевших пьяниц, чтобы сопливые мальчишки уразумели наконец, что бессмысленно противостоять такой армаде с парой-другой винтовок и пистолетов.
Но они нас не испугали, и главное, не захватили врасплох. Мы просто ждали подходящего момента. Такой момент, наконец, наступил. Немцы выбрали перекресток улиц Мила и Заменхоф для перекура, и боевая группа, укрывшаяся за баррикадами на четырех углах улицы, открыла по ним плотный огонь. Странные гранаты (ручные гранаты собственного производства) загремели со всех сторон, единственный пулемет стрелял короткими очередями (экономя боеприпасы), издали открыли огонь винтовки. Это было начало.
Немцы попытались отступить, но путь к отступлению был отрезан. Улицы были завалены немецкими трупами. Оставшиеся пытались укрыться в соседних магазинах и парадных домов, но и эти укрытия не помогали. Две разогнанные отборные роты СС вызвали танки и под их прикрытием вынуждены были начать «победное» отступление. Но даже танки несли потери. Первый был сожжен одной из наших бутылок с зажигательной смесью, остальные предпочли не приближаться к нашим позициям. Судьба немцев, оказавшихся в уличной ловушке, была решена. Ни один не ушел живым. Среди групп, принявших там первый бой, были группы под командованием Грузалка (Бунд), Мердека (hа-шомер), Хохберга (Бунд), Берека (Дрор), Павела (PPR).
Одновременно бой шел на пересечении улиц Налевки и Гесиа. Две боевые группы караулили вход в гетто на случай прибытия подкреплений. Бой продолжался больше семи часов. Немцы прятались за матрацы, но партизаны поджигали их. Немецкие санитарные машины непрерывно отвозили раненых на маленькую площадь около Юденрата и высаживали на тротуаре, где раненые ожидали очереди на операцию. На углу улицы Гесия наблюдатели немецких ВВС передавали для бомбежки координаты позиций партизан. Но укротить наших боевиков было невозможно — ни с воздуха, ни с земли. Сражение закончилось изгнанием немцев с улиц Гесия-Налевки.
Тяжелый бой шел и на Мурановской площади. Здесь немцы атаковали бойцов сопротивления со всех направлений. Загнанные в угол, наши боевики нечеловеческими усилиями отражали атаки фашистов. Тут действовали 2 немецких пулемета и огромное количество другого оружия. Один немецкий танк был сожжен (второй за этот день).
В 2 часа пополудни на территории гетто не осталось ни одного живого немца. Это была первая полная победа ЖОБ над фашистами. Остальная часть дня прошла в «мертвой тишине», за исключением артиллерийского обстрела Красинской площади и нескольких бомбежек с воздуха.
На следующий день до 2 часов пополудни было тихо. Потом немцы скрытно приблизились к воротам щеточной фабрики. Они не подозревали, что в ту же минуту наш наблюдатель взял в руки штепсель. Передовая группа подошла к воротам и попыталась открыть их. В тот же миг штепсель был включен в розетку и под ногами эсэсовцев взорвался заряд. Около сотни фашистов погибли при этом взрыве. Остальные под огнем наших боевиков отошли.
Два часа спустя, немцы предприняли новую попытку. Теперь уже, двигаясь друг за другом и врассыпную, они попытались проникнуть на фабрику. Но вновь были встречены ожидавшими их нашими бойцами. Из тридцати фашистов, подобравшихся к цеху, лишь нескольким удалось унести ноги. И снова немцы отошли от гетто. Это была вторая победа.
Немцы неоднократно пытались прорваться в гетто с разных сторон, но везде натыкались на встречный огонь. Каждый дом превратился в крепость.
Одна из групп на чердаке внезапно попала в окружение. Немцы проникли на чердак и отрезали наших бойцов от лестницы. В темных углах чердака мы не могли даже видеть друг друга, естественно, никто и не заметил, как снизу за немцами поднялись по лестнице Севек Дунский и Юнгхаузер и, добравшись до чердака, бросили в них гранату. Не поняв, что произошло и, ничего не разглядев, Михаль Клепфиш бросился к немецкому пулемету, стреляющему из-за дымовой трубы. Мы только успели заметить, что путь свободен. Спустя несколько часов немцы были отброшены, и только тогда мы обнаружили тело Михаля, изрешеченное очередями двух пулеметов.
Район щеточной фабрики так и не был занят фашистами.
Несколько слов о совершенно беспрецедентном событии. Появились три офицера, положили автоматы на землю. У них в петлицах были белые розетки парламентеров, для переговоров с местной командой обороны. Предложили 15-минутное перемирие, чтобы унести убитых и раненных. И еще они предлагали всем жителям «организованную эвакуацию» в трудовые лагеря Пониатова и Травники с возможностью взять с собой все необходимые вещи.
Марек Эдельман (ум. 2009) — руководитель восстания в варшавском гетто в 1943 году — выпустил книгу «И была любовь в гетто». Она представляет собой его рассказ (записанный Паулой Савицкой в период с января до ноября 2008 года) о жизни в гетто, о том, что — как он сам говорит — «и там, в нечеловеческих условиях, люди переживали прекрасные минуты». Эдельман считает, что нужно, следуя ветхозаветным заповедям, учить (особенно молодежь) тому, что «зло — это зло, ненависть — зло, а любовь — обязанность». И его книга — такой урок, преподанный в яркой, безыскусной форме и оттого производящий на читателя необыкновенно сильное впечатление.В книгу включено предисловие известного польского писателя Яцека Бохенского, выступление Эдельмана на конференции «Польская память — еврейская память» в июне 1995 года и список упомянутых в книге людей с краткими сведениями о каждом.
В этой книге представлена полная запись бесед, которые вели с Мареком Эдельманом (1919–2009) польские журналисты Витольд Бересь и Кшиштоф Бурнетко незадолго до его смерти. Эдельман — один из тех, кто возглавлял сопротивление фашистам в Варшавском гетто, и единственный из руководителей восстания, уцелевший после его разгрома; впоследствии он стал кардиологом.Марек Эдельман был удивительным человеком. Знакомство с ним, в том числе через эту книгу, заставляет иначе взглянуть на мир, на то, что творится в мире, на собственную жизнь.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.