Гёте. Его жизнь и литературная деятельность - [3]

Когда французские постояльцы покинули наконец дом Гёте, учение детей возобновилось и пошло вперед с удвоенной энергией, чтобы наверстать потерянное. Рядом с обучением языкам и прочему не были забыты и искусства, а также и физическое воспитание: Вольфганг усердно учился рисованию, фортепианной игре, верховой езде, фехтованию. Для лучшего усвоения иностранных языков он стал писать роман на разных языках в форме переписки между братьями и сестрами, живущими в разных странах. Жадный до всяческого знания Вольфганг пожелал изучить и древнееврейский язык, для чего стал брать уроки у ректора местной гимназии Альбрехта. Изучение еврейского языка мало удалось ему, но зато он основательно проштудировал Библию, причем, с одной стороны, возбудились в нем с новой силой разные религиозные сомнения, с другой, – возник интерес к жизни древних евреев. Плодом этих впечатлений была эпическая поэма в прозе «Иосиф», не сохранившаяся и не попавшая в печать. В религиозном отношении молодой Гёте был долгое время под сильным влиянием девицы Клетенберг, троюродной сестры его матери. Это была кроткая душа не от мира сего, глубоко нравственная и религиозная без фанатизма. Впоследствии Гёте обессмертил ее, описав ее характер в «Исповеди прекрасной души», составляющей вставной эпизод в его романе «Вильгельм Мейстер». Влияние ее не сделало, однако, Гёте вполне религиозным юношей; привыкнув с малых лет самостоятельно мыслить, он не мог подавить в себе разных сомнений, хотя сильно интересовался религией и писал даже религиозные оды. К их числу относится сочиненное им в 1762 году стихотворение «Сошествие Иисуса Христа в ад», – самое раннее из сохранившихся для печати стихотворений нашего поэта.

Как видно из всего сказанного, Гёте-ребенок развивался чрезвычайно быстро, чему способствовали, кроме гениальной натуры, и окружающие обстоятельства. Богатый знаниями и состоятельный отец, охотно учивший своего талантливого сына всему, чем тот интересовался, добрая и умная мать, умевшая блистательно развить живую фантазию Вольфганга, близкое знакомство с городской жизнью и с множеством лиц разных наций, возрастов и состояний во время перестройки дома и французского нашествия – все это было в высшей степени благоприятно для многостороннего развития молодого поэта. Следя за его биографией в этот ранний период его жизни, не знаем, чему более удивляться: легкости ли, с какою он усваивал всякие сведения, многосторонности ли его интересов или его гигантской силе воли, с помощью которой десятилетний мальчик достиг весьма порядочного знания языков, искусств и некоторых ремесел, которым он выучился, знакомясь с бедным населением Франкфурта во время своих прогулок по городу и его окрестностям. Всего менее способностей обнаруживал он к математике, которой не любил, всего более – к языкам. Видя раннее развитие Вольфганга, отец начал учить его, в видах подготовки к будущей карьере (ему хотелось, чтобы его сын пошел по стопам отца и сделался юристом), юриспруденции, заставив его для начала выучить юридический катехизис Гоппа.

В конце рассматриваемого нами периода в жизни Гёте случился один эпизод, которым круто обрывается его детство. Эпизод этот – первая любовь четырнадцатилетнего Вольфганга к молодой девушке из мещанского круга, с которою он познакомился через своих сверстников. Дело в том, что юные товарищи поэта, желая воспользоваться его талантом для своих кутежей, доставали ему заказы на разные свадебные, похоронные и тому подобные стихотворения «на случай», которые в то время были в большой моде. Деньги, добытые таким образом, прокучивались сообща. На одном из таких веселых собраний Гёте встретился с миловидною блондинкой лет шестнадцати, по имени Гретхен, которая иногда прислуживала веселящейся компании. Гретхен сразу произвела на него впечатление своею красотой, изящною фигуркой и тем достоинством, с которым она себя держала. Любовь его росла все более и более, и Гретхен также выказывала к нему некоторую симпатию, но вела себя чрезвычайно строго, не позволяя влюбленному мальчику, как и другим членам компании, никаких излишних вольностей. Наибольшей теплоты достигли их отношения к дню коронации императора Иосифа II, когда Гёте, гуляя вечером по иллюминованным улицам Франкфурта под руку со своей возлюбленной, чувствовал себя наверху блаженства. На прощанье Гретхен поцеловала его в лоб: это был ее первый и последний знак благосклонности к молодому поэту, выраженный в подобной форме, так как им более не суждено было свидеться. На следующее утро встревоженная мать разбудила Вольфганга, приглашая его приготовиться к неприятному допросу со стороны властей, так как оказалось, что общество, в котором он проводил свои вечера, замешано в разных неблаговидных поступках: в подделке векселей и т. п. Дело приняло тем более неприятный оборот, что в числе скомпрометированных молодых людей был один, которому Вольфганг доставил хорошее место через посредство своего деда. Вся эта история очень подействовала на молодого Гёте, и хотя в ходе следствия выяснилось, что он лично ни в чем не виновен и не знал о дурных поступках своих товарищей, однако он подвергся сильному продолжительному нервному расстройству, выразившемуся в припадках меланхолии. Вместе с тем он, однако, сразу излечился от любви к своей Гретхен, когда узнал, что девушка, по ее собственному признанию на суде, относилась к нему как к