Герр Вольф - [19]
Гитлер поймал взгляд Шпеера и долго, словно гипнотизируя, смотрел ему прямо в глаза. Шпеер внутренне напрягся, но взгляд не отвел и в целом выглядел спокойным и уверенным в себе.
– Хорошо, – улыбнувшись, сказал он, – я готов. Но позвольте тогда оценить обстановку на фронте прежде всего с позиции министра вооружений.
Гитлер согласно кивнул в ответ.
– Мой фюрер, вы абсолютно правы: войну мы должны закончить к концу октября, в любом случае до начала русской зимы. Иначе Германия рискует ее проиграть. Я предчувствую, что этот год станет переломным в нашей истории. Следовательно, мы можем победить лишь тем оружием, которым располагаем сейчас, а не тем, что собираемся произвести в будущем. К сожалению, наша промышленность сегодня способна дать фронту лишь четверть того, что давала в Первую мировую войну. Блицкриг не удался, а на затяжную войну с Россией наша оборонная промышленность, увы, не рассчитана.
Гитлер защелкал пальцами – верный признак того, что он начинал перевозбуждаться. Но Шпеер, прекрасно знавший своего шефа, как вольно называли Гитлера за глаза его приближенные, был уверен, что грубым фюрер позволял себе быть только с постоянными обитателями ставки, а с гостями умел подавлять свои необузданные инстинкты.
– Но наступление развивается успешно, – капризно возразил Гитлер. – Шпеер, вы явно преувеличиваете наши проблемы!
– Мой фюрер! К сожалению, наше наступление теряет темп. Мы еще способны значительно продвинуться вперед и даже нанести ряд поражений противнику, но… левый фланг восточнее Киева все больше растягивается. По мере приближения к Кавказу и Сталинграду коммуникации увеличились настолько, что мы уже не в состоянии обеспечить ни нормальную связь с войсками, ни нормальное управление, ни нормальное снабжение всем необходимым. Лишь огромными усилиями удалось восстановить железнодорожное движение на захваченных территориях. В рейхе попросту отсутствует достаточное количество подвижного состава. Интендантские службы не поспевают за наступающими частями, стремительно иссякают запасы запчастей для танков и боеприпасы, горючее на исходе. Как я уже сказал, ежемесячный выпуск вооружений не соответствует столь широкомасштабному наступлению. По моим расчетам, при благоприятных обстоятельствах только к сорок четвертому году промышленность сможет в несколько раз увеличить выпуск артиллерийских орудий и танков. Но уже сегодня износ боевой техники на таких огромных расстояниях превышает все мыслимые пределы. По нормам испытательного полигона в Кумерсдорфе гусеницы и двигатели тяжелых танков нуждаются в капремонте через каждые 650–800 километров. Но русское бездорожье несравнимо ни с каким полигоном!
– Эти трудности можно преодолеть, как и любые другие! – Гитлер попытался вскочить с кресла, но запутался в пледе. – Как только откроется путь на равнины южнее Кавказа, мы легко развернем наши армии и создадим базы снабжения. А через год или два начнем наступление в подбрюшье Британской империи. Минимальными усилиями мы сможем освободить Персию и Ирак! Население Индии восторженно встретит наши дивизии!
Шпеер с любопытством наблюдал за метаморфозами обожаемого им фюрера. Но при всем к нему респекте, как технократ и прагматик до мозга костей, он не мог не заметить, что часто Гитлера заносит ничуть не меньше Гиммлера.
Ему вспомнилось, как в начале лета фюрер лично приказал бросить в бой первые еще не прошедшие обкатку шесть «тигров». Гитлер пребывал в упоении от фантастических возможностей новых танков, способных, по его мнению, в одночасье изменить ход войны. Горя от нетерпения поскорее увидеть их в деле, он рисовал захватывающую картину боя, в котором советские противотанковые пушки, легко пробивающие лобовую броню танка Pz.IV, будут тщетно стрелять по «тиграм», пока те не сомнут их своими гусеницами.
Штабисты робко возражали: выбранная Гитлером местность не позволит осуществить тактическое развертывание танков, так как по обеим сторонам дороги болота. Гитлер смотрел на них как на канцелярских крыс, лишенных полета фантазии и рыцарского самопожертвования.
По приказу фюрера «тигры» пошли в атаку. Русские хладнокровно пропустили их через позиции противотанковых батарей и прямой наводкой выбили первую и последнюю машины. Оставшиеся «тигры», зажатые между горящими танками и болотами, были обречены.
Сообщение о бесславной гибели «тигров» и их экипажей не вызвало у Гитлера никакой реакции. Он попросту проигнорировал этот факт.
К действительности Шпеера вернули последние слова Гитлера. Тот наконец освободился от пледа и теперь гордо с простертой вдаль рукой возвышался над сидящим в кресле министром вооружений.
– Эта война не закончится уничтожением арийских народов Европы, как полагают евреи, Шпеер! Результатом этой войны будет истребление евреев! Повсеместно, до последнего человека! Кстати, Альберт, когда уже вы позволите мне очистить Берлин от последних евреев? Гиммлер и Геббельс пугают меня перспективой бунта миллионов военнопленных во главе с этими исчадьями ада. И это не шутка!
