Герой - [21]

– Боже мой, Шива, сколько можно?! – промычал Тор, который окончательно уснул часам к четырем.

Он долго ворочался и сейчас чувствовал себя по-прежнему уставшим.

– Вот все проснутся, и я отстану. Кинжал?

– Мм, – был сонный ответ.

– Ку-кол-ка?

– Я, – сказала она, зевая.

– Хорек?

– Если я нужен, то готов.

– Тор?

– Слышу, слышу…

– Тирдал?

– Я проснулся. – Сенсат был, как всегда, бодр.

– Ладно, на самом деле яиц по-бенедиктински у нас нет, зато есть горячие бомжпакеты, а на суше и того не будет. Остается только двадцать часов в удобных креслах и с горячими бомжпакетами.

– Ни фига себе «удобных», – пробурчал Хорек. – Я думаю, флот и сухопутные войска сговорились и заложили в эти шлюпки максимум недостатков, чтобы командос старались поскорее из них выбраться, даже если это означает верную гибель.

– Вот ты нас и расколол. Боюсь, придется инсценировать твою гибель, чтобы никто не узнал, – отреагировал Благовест.

Привычная ругань раздалась, когда все доставали из рюкзаков полуфабрикаты. Стоило их открыть, как специальный катализатор активировал реакцию нагревания. И к тому моменту, когда десантник брал в руки ложку, еда была уже горячей. Мат был нормой; если десантник матерится, значит, пока все в порядке.

– Кто-нибудь хочет макароны с тунцом? – умоляюще спросила Куколка.

– У меня рис с курицей, – отозвался Горилла.

– Меняемся?

– Идет, – согласился Горилла.

Куколка облегченно вздохнула. Макаронами с тунцом, по ее мнению, можно было пытать военнопленных. Для простых людей это просто адская пища. Она чувствовала, что техник опять заварил свой ромашковый чай, но ничего не сказала. Если чай помогает ему расслабиться, она не против. Хотя только мазохист станет пить ромашковый чай.

У Тирдала был свой особый рацион. Он даже выглядел совсем по-другому.

– А что, дархелы не могут есть человеческую пищу? – спросил Благовест.

Он-то думал иначе.

– Могут. Есть вещества, которых надо избегать, но большинство из того, что вы едите, я тоже могу.

– Зачем тогда спецрацион? – спросил Тор.

– Он имеет большую энергетическую ценность и состоит из вегетарианской пищи. Мы избегаем мяса.

– Не можете его есть или не хотите? – спросил Кинжал.

– Я могу и хочу, но предпочитаю не есть.

– Боишься обидеть невинную корову? – съязвил снайпер, явно стараясь задеть дархела.

– Дай мне свой кусок мяса. – Тирдал, кажется, принял вызов.

– Бери, – сказал Кинжал, бросая контейнер. Дархел поймал его, открыл и, взяв мясо после короткой паузы, откусил кусок.

На лице, как всегда, ничего не отразилось. Все видели, что его зубы будто специально созданы для того, чтобы вгрызаться в плоть, а не отрывать куски, как у людей. Он жевал мясо медленно, затем проглотил кусок и вернул контейнер Кинжалу.

– Достаточно?

– Вполне, – ответил Кинжал. – Удивительно.

Одним из распространенных упражнений для подготовки СОБРа было следующее: разведчики ели жуков, змей, мышей и вообще все, что может попасться в пути. Если дархел не хочет или не может есть мясо, он явно не сдал этот тест, что бы там ни значилось в его бумажках.

Тирдал, похоже, был расстроен. По крайней мере так казалось Кинжалу. Но снайпер не был уверен в том, видит ли это кто-нибудь еще. Нужно разузнать.

Существует предположение, что дархелы не могут убивать. Поэтому они и не воевали с послинами, используя людей.

– Ладно, Кинжал, – вставила Куколка. – Ты знаешь: я тоже могу есть все, что угодно, если захочу. А вот тунца просто не люблю. Невкусно.

– Просто удивительно, – повторил Кинжал. Никто не спрашивал у Тирдала, почему он так много ест. Может, он ел реже, но большими порциями. Может быть, нервничал и ел, чтобы успокоиться. Возможно, у дархелов более интенсивный обмен веществ. Он сам упоминал о "большей энергетической ценности". Никто не хотел задавать сенсату лишних вопросов, особенно после того как он поставил их друг перед другом в неловкое положение.

Утро прошло за повторением всех нюансов задания и штудированием карт, да еще в разминке. Шлюпка была столь мала, что одновременно могли разминаться только двое. Сами упражнения из-за нехватки места сводились к ходьбе по кругу. Но даже это было большой радостью после многочасового сидения. Двое ходили, а все остальные просто сидели и смотрели, но мало что видели. После ланча разведчики включили в визорах изображение открытого космоса, чтобы побороть начинающуюся клаустрофобию. Никто не в силах избежать ее, пребывая так долго в замкнутом пространстве. А Горилла не выключал изображение даже на время еды и сна. Благовест сказал:

– Мы направляемся на север. Остался последний бросок, если кому-то это интересно.

Все снова переключились на карты.

– Залив образован древним ледником, что очень необычно для тридцать седьмой широты. В устье реки, по-моему, почва сухая, но наверняка сказать не могу, так как на берегу очень густая растительность. Надеюсь, идти будет легко.

– Приняв все это во внимание, можете ложиться спать, – подытожил Шива. – Проснемся, позавтракаем и начнем. Когда здесь становится темно, сэр?

– Как раз к тому времени, как мы высадимся, и стемнеет. Итак, у нас шесть часов на сон и два часа на еду и подготовку.