Герой как верволк - [6]

Её рука скользнула под рубаху; вернулась оттуда, держа нож. Она посмотрела на старика, который схватил её запястье, забрал нож и бросил его на сиденье сзади, предупредив:

— Тебе придётся быть с ней малость осторожней какое-то время, но ежли не будешь обижать её, она довольно быстро к тебе привыкнет. Она уже хочет привыкнуть к тебе — вижу по тому, как она на тебя смотрит.

Пол кивнул, принимая от него девчонку почти также, как принял бы свёрток, держась за её узкую талию.

— И когда будете готовить жратву, она любит покромсать их, порой — пока они ещё шевелятся. Обычно я такого не позволяю, но если ты позволишь (во всяком случае, время от времени), то она полюбит тя за это ещё сильнее.

Пол снова кивнул. Его рука, будто по собственной воле, забрела на плавно изгибавшееся бедро девочки, и он почувствовал желание, какого никогда прежде не знал.

— Погоди, — выпалил старик. Вблизи его дыхание было зловонным. — Сейчас послушай меня. Ты малый совсем ещё молодой, и я знаю, что ты чувствуешь, но ты не знаешь, что чувствую я. А я хочу, чтоб ты понял это, прежде чем уйдёшь. Я люблю свою дочку. Заботься о ней хорошенько, или я позабочусь о тебе. А если переменишь своё мнение о том, что хочешь её, не гони её прочь. Я приму её назад, слышишь?

Пол ответил:

— Хорошо.

— Даже плохой человек может любить своего ребёнка. Запомни это, потому что это правда.

Муж Джейни взял её за руку и вывел из разбитого автобуса. Она глядела через плечо, и он знал, что она ждёт, когда её отец загонит нож ему в спину.

* * *

Они заметили мальчика — мальчика лет девяти-десяти с каштановыми волосами, слегка присыпанного веснушками, с охапкой книг — на углу, где небольшое здание с колоннадой скрывало вход к монорельсу, а улицы были широкими и безлюдными. Дети господ редко оказывались на улице так поздно. Не смея заговорить, Пол помахал ему рукой, пытаясь по́зой выразить желание спросить направление; на нём были подобающие для вечера удовольствий чёрный плащ и алая рубашка с разрезами, золотые сандалии и брюки из чёрной плёнки с расширяющимися книзу штанинами. Он вёл под руку одетую во всё красное Джейни, её лицо скрывалось под вуалью, усеянной крохотными синтетическими кровавиками.[4] Сейчас мода на усыпанные самоцветами вуали среди женщин господ почти вымерла, но вуаль служила тому, чтобы скрыть пустоту глаз, которая, как обнаружил Пол, почти мгновенно выдавала Джейни. Увидев мальчишку, она издала мягкий стон голода, и ещё крепче вцепилась в предплечье Пола. Пол снова помахал рукой.

Мальчик остановился, словно ожидая их, но когда они оказались в пяти метрах от него, развернулся и помчался прочь. Прежде чем Пол успел остановить её, Джейни погналась за ним. Мальчишка нырнул меж двух зданий и понёсся к следующей улице; Пол успел заметить, как Джейни последовала за ним через дверь здания в центре квартала.

Он обнаружил её танкетки с чистыми подошвами в вестибюле, под четырёхмерным портретом Хуго де Фриза. За те несколько секунд, которые потребовались Полу, чтобы поднять обувь и спрятать её за аквариумом с фосфоресцирующими цефалоподами, Де Фриз, изображённый в последние годы жизни, умер, сгнил, превратившись в пыль, и подвергся возрождению в материнской утробе в виде делящейся клетки, с целым лабиринтом генетики по-прежнему раскинувшимся перед ним.[5]

Пол знал, что на нижних этажах находились квартиры. Иногда он заходил туда, если не мог найти себе жертву на улицах. На самом верху будет школа.

В пустом коридоре, где не было никого кроме неё, в замешательстве и, кажется, испуге стояла женщина; у её ног лежала в раскрытом виде растрёпанная библиотечная книга. Проталкиваясь мимо неё, Пол представил, как Джейни сбила её с ног, и ужас женщины, мельком увидевшей под вуалью свирепое, ликующее лицо.

Пробегая мимо, Пол мог представить, в каком ужасе она была, увидев промелькнувшее под вуалью свирепое, ликующее лицо, когда Джейни сбила её с ног, оттолкнув с пути.

В алькове находились, сгруппированные вместе, лифты, а также подъёмная шахта и спусковая шахта. Мальчишка не стал бы дожидаться лифта, когда у него по пятам мчится Джейни…

Пол вознёсся в подъёмной шахте, как пробка, которую вознесла струя гейзера. Воздух, сгущённый кондиционными агентами, оставался газом; он был обогащён кислородом, и когда Пол втянул его в свои лёгкие, он, хоть и был вязким, как кукурузный сироп, стимулировал весь его организм. Высоко наверху Пол увидел Джейни, висящую (как казалось) в хрустале и окружённую книгами, сброшенными на неё мальчишкой, её красное платье вздымалось вокруг неё, и мелькали белые ноги. Она поднималась наверх, по всей видимости, на самый верхний этаж, и он рассудил, что мальчишке, раз уж тот завёл её сюда, нужно будет спрыгнуть в спусковую шахту, чтобы ускользнуть от неё. Он вышел на восемьдесят пятом этаже, открыл шлюз в спусковую шахту и был вознаграждён тем, что увидел мальчишку всего в сотне метров над собой. Затем оставалось лишь дождаться его на посадочной площадке и выдернуть из вздыхающей колонны сгущённого воздуха.

Лицо мальчишки, узкое, с заострённым подбородком, побледневшее под загаром от страха, повернулось к нему.