Герой ее романа - [51]

Подняв защелку, Дани отворила дверь. Маркус молча, с ничего не выражавшим лицом, прислонился к дверному косяку. Дани тут же поняла: что-то не так. И действительно, он был сейчас… каким-то странным.

– Могу я войти? – спросил он наконец.

Дани отступила, пропуская его в комнату. В какое-то мгновение она подумала: «Не оставить ли дверь открытой?» Но тогда их разговор могли бы подслушать. Повернувшись к двери, Дани снова ее заперла. Маркус же смотрел на нее запавшими глазами; казалось, он был очень расстроен, – впрочем, как и она.

Судорожно сглотнув, Дани сказала:

– Прости, я не должна была так говорить. Я не хотела… – Она всхлипнула и умолкла; слезы туманили ее глаза. Маркус сейчас казался ужасно одиноким – человеком, не знавшим в жизни ничего, кроме бездушия окружающих.

– Я не могу быть для тебя таким, как твой жених, – проговорил он неожиданно.

И Дани возненавидела себя за свои жестокие бездумные слова. Ох, если бы можно было взять их обратно!

– Пойми, Маркус, я вовсе не хотела так говорить. Я просто разозлилась…

Маркиз, похоже, ее не слышал – мысленно находился где-то очень далеко. Но тут он вдруг шагнул к ней, и его руки опустились ей на талию. Дани замерла в изумлении, а он пробормотал:

– Пожалуйста, можно… – Он содрогнулся. – Можно я обниму тебя ненадолго? Там внизу… Для меня это было слишком…

Дани молча кивнула, и его глаза чуть прикрылись, когда он мучительно медленно и необычайно осторожно, обращаясь с ней, словно с хрупким стеклом, обнял ее и уткнулся лицом в ее шею. Почувствовав его теплое дыхание, Дани вдруг осознала, что они с ним дышали в одном ритме, как будто вдруг стали единым целым. Она не шевелилась, боясь разрушить это очарование, боясь отпугнуть его. Ведь он ей доверился… И на сей раз она его не разочарует.

Когда же он снова заговорил, его тихий голос был наполнен болью.

– Я тебе завидую, Дани.

Она, изумленная, прошептала:

– Но почему?

– У тебя такие чудесные воспоминания о детстве… О матери и отце и об их любви друг к другу. О том, как они любили тебя и заботились о тебе. А у меня ничего такого не было.

У Дани перехватило дыхание, а Маркус между тем продолжал:

– Моя мать была очень красивой женщиной. Каждый раз, когда она приходила, я поражался ее элегантности. Когда же она обнимала меня, я чувствовал себя в безопасности. И тогда любые неприятности забывались. – Он помолчал, потом с нежностью в голосе добавил: – От нее пахло ромашками…

Маркус вдруг задрожал, а Дани почувствовала, как сердце болезненно сжалось. Она до боли закусила губу и ощутила привкус крови во рту. Ей хотелось обнять Маркуса покрепче, но еще больше хотелось, чтобы он договорил до конца. Она понимала, что вот-вот услышит ответы на все свои вопросы. Ей очень хотелось понять этого сложного человека, и она непроизвольно положила руку ему на плечо, как бы успокаивая и поощряя к откровенности.

– Мой отец был жестоким человеком. Он ужасно с ней обращался, и она периодически убегала от него, исчезала. Когда же она отсутствовала, отец пил и становился еще более вспыльчивым. А поскольку я – ее сын… В общем, он вымещал зло на мне, Дани. – Маркус судорожно сглотнул и вновь заговорил: – Когда ему казалось, что ее нет слишком долго… Иногда он буквально притаскивал мать домой. Когда он в последний раз привез ее домой, мне было девять. И тогда родилась Каро. Я точно знаю, что мать нас любила. Она заботилась о нас и защищала от него. Но как-то раз она снова исчезла, оставив Каро и меня, и больше не вернулась. А отец был ужасно злым. Всегда был злым… И я… Иногда, Дани, я почти уверен: он убил бы ее, если бы она не ушла.

Дани молчала – хотела, чтобы маркиз договорил до конца. И он, сделав глубокий вдох, продолжил:

– А теперь я боюсь, что стал таким же, как он. Не думаю, что я могу быть нормальным. Я всегда боролся с темнотой внутри, но с каждым годом она поглощала меня все больше. Боюсь, однажды я полностью исчезну. Иногда меня поглощают воспоминания, и тогда я перестаю понимать что-либо. Я живу в постоянном страхе, что моя совесть… перестанет существовать и я превращусь в Зверя, которым все меня считают.

Дани вспомнила произошедшее в хижине и спросила:

– Это и случилось с тобой в лесу?

Он со вздохом кивнул.

– Да, верно. Увы, я уже слишком похож на отца. Он бы тоже без колебаний похитил Джинни.

Не в силах больше бороться с собой, Дани обняла Маркуса за шею и крепко прижалась к нему, стараясь утешить.

– Нет, Маркус, ты не такой, как он, – прошептала она. – Ведь очевидно, что тебе это не нравится. Но почему ты не можешь ее отпустить, вернуть домой? – Дани замерла в ожидании ответа, умоляя небеса, чтобы ответ этот оказался таким, какой она хотела услышать.

– Если бы я мог… – Маркус снова вздохнул.

– Но почему, почему, почему?

Дани почувствовала, как маркиз вздрогнул, а потом он вдруг отошел от нее, тяжело дыша. Но он ни слова не говорил, и Дани, судорожно сглотнув, нерешительно шагнула к нему и прошептала:

– Маркус, что же ты молчишь?

– Незадолго до смерти, – в ярости проговорил Маркус, – отец устроил помолвку моей сестры с герцогом Харвудом.

Дани ахнула, прижав ладонь к губам. Репутация герцога была общеизвестна, но очень немногие были с ним знакомы. Он жил за границей уже несколько лет – уехал из Англии после внезапной смерти своего отца при очень подозрительных обстоятельствах.