Герой ее мечты - [7]

— У нее много комнат, — пробурчал Тим. — Или по крайней мере много кроватей.

— А теперь, — це обращая на него внимания, продолжала Венис, — теперь, мистер Гилпин, я узнаю, что ни одна душа — и здесь, мистер Гилпин, я делаю огромное послабление, приписывая наличие души существам, вряд ли водящим даже шапочное знакомство с мылом, — ни одна душа в городе не имеет даже смутного представления о том, куда уехал мой дядя, где его записи или хотя бы где находится счет Лейланда!

Редактор выглядел жалким, но информацию ей выдавать не собирался.

— Мистер Гилпин, — глубоко вздохнув, изменила тактику Венис, — я никогда еще не оказывалась в таком трудном положении, разыскивая утраченные сведения.

Не торопясь, зажав в кулаке лацкан куртки Тима, Венис потащила редактора вперед, удивляясь силе, которую придала ей ее ярость.

— Почему все такие несговорчивые? — взорвалась она. — Я старалась быть любезной. Я думала… э-э… танцевальная вечеринка будет лучшим способом представить себя, но только обнаружила, что ваши «радующиеся леди» объявили мне бойкот за приглашение на праздник «нежелательных элементов» вроде мисс Кейес Кейти. Не могу сказать, что меня это заботит, мистер Гилпин. — Она моргнула, прогоняя слезы, не позволяя себе заплакать. — Не могу сказать, что заботит, — твердо повторила Венис. — Но мне кажется, происходит полное самоуничтожение. Хотя того, кто происходит из народа, сознательно выбравшего жизнь в этой зловонной, отравляющей организм чертовой дыре, едва ли можно этим удивить.

— Милая, — благоговейно прошептал Тим, — ваша манера выражаться красочнее, чем нижнее белье у французской проститутки.

У Венис округлились глаза, а Тим прижал руку ко рту и поверх широкой ладони испуганно смотрел на Венис. Полминуты они сидели застыв, а затем она расхохоталась — заразительно, во все горло.

— Я знаю, — сквозь смех призналась Венис. — Это ужасная привычка. Такое происходит каждый раз, когда я раздосадована. Я просто произношу самые скверные ругательства, какие только могу придумать. Всего лишь избалованный, капризный ребенок, испытывающий приступ раздражения. Во всяком случае, — ее улыбка смягчилась, — так заявлял мальчик, которого я когда-то знала.

— Я не хотел, чтобы это прозвучало осуждающе, — поспешил заверить ее Тим. — У вас изумительные способности к журналистике.

— Я очень не люблю газетчиков, мистер Гилпин, — снова рассмеялась Венис, — поэтому не пытайтесь меня умаслить. Это я буду здесь всех умасливать.

— Я брошу работу, сожгу свой кабинет, сломаю пресс, только обещайте не менять прекрасную речь, порожденную вашим раздражением. Не меняйте ни единой фразы, ни единого слова.

— Аминь! — произнес мужской голос, который перед этим взывал к Всевышнему, и Венис резко повернула голову.

За соседним с ними столом сидел молодой человек, рукой он подпирал подбородок, его глаза блестели, и по веснушчатому лицу расплывалась блаженная, кривая улыбка.

— Вы что-то сказали, молодой человек? — спросила Венис.

— Да. Я сказал «аминь», — не смутившись, протяжно ответил юноша. Пальцем с грязным ногтем он сдвинул на затылок шляпу, открыв голову со светлыми волосами, тонкими и короткими, Как шерсть новорожденного котенка.

В памяти Венис всплыл образ Слэтса, у которого была подобная стрижка. Он был чем-то похож на этого молодого человека: долговязый, нескладный, напоминающий ириску, которую слишком сильно растянули, — бледный и напряженный.

— И по поводу чего именно ты сказал «аминь», юный Фарли? — с возмущением спросил Тим.

— По поводу того, что вы говорили, убеждая эту леди продолжать ругаться, Я и половины не понял, мадам, но с удовольствием слушал. Все изысканные проклятия, произнесенные вашим хорошеньким ртом, заставили меня подать голос.

— Блейн Фарли, ты что, подкатываешь к мисс Лейланд? — строго спросил Тим.

— Нет, сэр, нет! — воскликнул Блейн и резко выпрямился на стуле, как будто его лягнул в лицо мул. — Я никогда не оскорбил бы мисс Лейланд. Никогда, клянусь.

Отчаяние юноши было столь очевидным, что Венис не могла не сжалиться над ним.

— Никто этого и не думает, мистер Фарли.

Решив, что, по-видимому, не получит от редактора никакой полезной информации во всяком случае, сегодня, — Венис встала и стряхнула с юбки крошки.

— Надеюсь, вы сможете прийти на мой праздник… мистер Фарли.

Юноша вскочил на ноги, но Тим встал первым.

— Всего доброго вам, джентльмены, — попрощалась Венис.

Заметив, что Тим старается оттеснить Блейна в сторону, а Блейн издает звук, похожий на сердитое рычанье, Венис, быстро вышла за дверь.

Перед «Магазином Гранди» Венис, взявшись за столб для лошадей, спустилась с дощатого настила на дорогу и сразу на целых двадцать дюймов погрузилась в пыль, наполнявшую улицу. Топот грубых башмаков привлек ее внимание к трем женщинам, шагавшим прямо к ней, но они не остановились, а только коротко кивнули, проходя мимо.

Никто из «радующихся леди» не хотел иметь с ней дела, хотя она пыталась объяснить, что смеялась не над ними, а над собой, когда ее по ошибке приняли за Кейти. Венис не была столь самонадеянной, чтобы рассчитывать на их дружбу, но разве просить взаимного уважения — это слишком много? Ей действительно очень хотелось устроить праздник для измученных заботами женщин и суровых мужчин этого города — пока в гостиницу «Золотая пыль» нипришла анонимная записка, в которой говорилось, что достойные леди, независимо оттого, каким состоянием владеют их семьи, не станут общаться с «женщинами дурной репутации». Мысль об этом оскорбительном послании до сих пор заставляла Венис злиться.