Герой чужой войны - [112]

Когда прицепившийся к ней «Скат» немного «привык» к ее зигзагам и отстал, Сашка кувыркнулась, уставившись в драккар противника носом, а потом выпустила плотный заградительный огонь и, нырнув в сторону и вниз, прошлась бронебойно-зажигательными ему вдоль всей кормы. Имперец взорвался, не успев катапультироваться. А она уже искала новый объект.

Корветы, ведя отчаянный огонь, попытались остановить разгневанного левиафана - и один из них уже почти вышел из строя. Его носовая часть была снесена чудовищным ударом главного калибра. Но и у линкора оказалась разворочена половина борта. Он еще был живым, еще вели огонь его пушки, но уже был обречен, слишком много образовалось мертвых зон на его поверхности, оставалось просто подойти и расстрелять его в упор. Но ей и другим усовершенствованным было некогда.

Наконец к месту боя подоспели драккары с авианосца. И вот тут сразу же появились первые ощутимые потери. Пилоты «Веллингтона» не всегда успевали среагировать на мельтешение зарядов, взрывающихся торпед и кувыркающегося мусора и в этом хаосе просто допускали промах за промахом. Но это Сашке казалось, что промах за промахом, тогда как нормальному человеку происходящее здесь напомнило бы преисподнюю.

Имперца спасло чудо. Рядом замерцала вторая точка перехода, и на расстоянии хода в двадцать минут из гипера стал выходить второй линкор - брат-близнец подбитого.

Отреагировать и так же оперативно распотрошить броненосец на выходе конфедераты уже не успевали. Генерал-майор Тонеску дал приказ отступать, благо они выиграли время для транспортника, и тот, прикрываясь эсминцем, как щитом, ушел в новый прыжок. А с ним ушло и звено Шутника.

Теперь следовало позаботиться о себе. Силы двух звеньев драккаров, четверти пилотов, оставшихся от авиагруппы «Веллингтона», и одного из двух корветов явно было недостаточно, чтобы противостоять второму мастодонту от имперцев.

Поэтому, прикрываясь двумя корветами, как щитами, легкая кавалерия из драккаров быстренько сдала назад, а едва они опустились на стопора, авианосец начал разгон для обратного прыжка.

ГЛАВА 17

Конфедерация. Рассеянное скопление M37

в созвездии Возничего. Звезда AG-753 QW.

Май 3285 года. Почти 4 месяца до текущих событий.

Лейтенант Рик Спичек, пилот шестой эскадрильи, был парнем неунывающим, близкие друзья вообще считали его добряком. Этому способствовали его физические данные - он был человеком внушающих уважение габаритов, и окружающие не спешили делать ему гадости. А он, считая, что весь мир относится к нему хорошо, так же относился к нему.

Выдающимся пилотом Спичек не был никогда, в академии он так и не поднялся выше крепкого середнячка, да и, честно говоря, не очень-то и старался. В общем, он был из той породы раздолбаев, которые могут быть хорошими друзьями, всегда готовы прикрыть спину, но редко чего-то добиваются в жизни. Даже не потому, не способны, а потому, что них не тот склад характера.

Назначение в самую задницу мира он воспринял так же, как и любую другую неприятность, - с юмором. Да и то, сказать, здесь практически не было шансов продвинуться по службе, но зато и не было начальства, стремящегося регламентировать каждый шаг. Нравы на их базе были простые, народ подобрался дружный, да и командовал эскадрой опытный и грамотный офицер. бригадный генерал Маккормик. Этот офицер был из настоящих, поднялся из самых низов, пройдя по всем ступенькам и выслужив себе погоны не беспорочной службой, а в лихих рейдах и отчаянных штурмовках вражеских планет. Орденов у него на груди было столько, что казалось, вместо парадного мундира Маккормик носит кольчугу. Причем ордена не те, что у штабных, типа «Пять лет без триппера» или «Полгода без взяток», а настоящие, боевые. Хотя, надо сказать, парадный мундир Маккормик надевал лишь в исключительных случаях, обычно разгуливая по базе в рабочем комбинезоне.

Словом, парадного блеска ни на базе, ни на эскадре днем с огнем было не сыскать, зато боевая подготовка велась непрерывно, и с такой интенсивностью, что у Рика с непривычки глаза на лоб полезли. За месяц он налетал часов больше, чем за весь период обучения, и это его, новичка, еще щадили и сильно не гоняли. Словом, боеспособность вверенных ему сил бригадный генерал Маккормик поддерживал всеми способами, сумел убедить подчиненных, что это для их же блага, и лишние капли пота, пролитые сейчас, в бою обернутся сбереженной кровью.

К своему удивлению, Спичек в новый коллектив вписался легко. Обладая легким характером, с людьми он тем не менее сходился медленно, однако сейчас проблем не было абсолютно. Да и летать он стал намного лучше, чем раньше, - сказался привитый и старательно культивируемый Маккормиком дух соревнования. Всего через два месяца он уже имел допуск к самостоятельным полетам, еще через год был поставлен командиром звена и мог уже не тащиться в хвосте ведущего. Теперь он сам вел звено, и ведомый, который был заметно старше и опытнее, не пытался протестовать, признавая, что у молодого пилота получается лучше. А Маккормик выделял таких, молодых, смелых и решительных, продвигая их по служебной лестнице. Вокруг генерала уже давно сформировалось ядро преданных ему людей, и в кубриках давно ходили разговоры, что, захоти, он смог бы подняться выше по карьерной лестнице, добиться командования Восточным округом. Но, увы, дальше разговоров дело не шло - Маккормик наполеоновских планов не лелеял. Так что эскадра прозябала в провинции, пилоты тренировались, гоняли пиратов и контрабандистов, отрываясь в свободное время на планете, по орбите которой их база и крутилась, й жизнь Рика постепенно вошла в спокойную, быстро ставшую привычной колею.