Героический рейд 20-й - [3]

— Все, но я не получил пополнения, не хватает оружия, а обороняться бригада будет на широком фронте.

Ответ А. П. Лопатина огорчил меня:

— Материальной части пока нет, обходитесь тем, что у вас есть, а личным составом немного пополним.

Я немедленно выехал в бригаду. Здесь, в штабе, пока подразделения собирались по боевой тревоге, я познакомил руководящий состав бригады с приказом командующего.

Что представлял из себя довоенный Калач? Это был обычный сельскохозяйственный райцентр, город с населением около пяти тысяч жителей. Промышленность была развита слабо. В городе действовали маленький рыбзавод, 2 артели промкооперации, станции МТС и РММ, небольшая пристань для малых судов, деревянный мост через Дон и станция железной дороги — Донская. Вот все, что тогда было в Калаче. Но все это было до боли дорого для каждого из нас, и за все это мы были обязаны стоять насмерть.

БАСТИОН НА ДОНУ

В полночь девятого августа бригада начала в Калаче готовить оборону на широком фронте. Первый мотострелковый батальон был расположен по восточному берегу Дона против моста, третий батальон — от центра вдоль западной окраины Калача до северной окраины, а второй батальон — уступом, на восточной окраине города. Все батальоны имели по 45-мм пушке ПТО и по 2–3 ружья ПТР. Артиллерийский дивизион и минометный батальон располагались в роще в семистах метрах восточнее Калача. Командный пункт бригады — на восточной окраине города.

Понимая большое значение обороны города и особенно переправы, мы провели с личным составом разъяснительную работу. А чтобы быстрее и качественней подготовить и укрепить район обороны, привлекали к этому и разведроту и роту управления, и многих хозяйственников. К вечеру были вырыты траншеи полного профиля с ходами сообщений, взводные узлы сопротивления с площадками для косоприцельного и кинжального огня пулеметов. Расставили пушки и минометы, подготовив для них основные и запасные огневые позиции, установили связь между частями и штабом бригады. Все это было тщательно замаскировано.

Надо учесть, что с высот западного берега Дона весь Калач и его окрестности вокруг до десяти километров хорошо просматривались врагом. Это создавало огромные трудности для нашей обороны. От командиров и бойцов требовалось большое искусство, чтобы хорошо замаскировать огневые позиции, траншеи, машины и незаметно двигаться днем в поле зрения противника. Особое внимание было обращено на оборону переправы.

Все детали о расположении 20-й мотострелковой бригады в обороне я сделал для того, чтобы можно было яснее представить, в каких трудных условиях на местности нам приходилось драться с многочисленным врагом и бить его не числом, а умением.

Между тем боевая обстановка в районе Калача складывалась не блестяще: на западном берегу Дона шли тяжелые бои с наступающим противником, прорвавшим 7 августа оборону 62-й армии, а к вечеру следующего дня вражеские танки появились в районе мостовой переправы через Дон. Мы их видели не далеко, южнее моста. Мост был еще дел, за исключением незначительных повреждений от бомбежек. Командование не разрешало его взрывать, потому что все надеялись — вот-вот появятся на западном берегу отходящие части 62-й армии, попавшие в беду, которым потребуется переправа. Мы даже отремонтировали мост. Но он был подготовлен и для взрыва.

Незаметно наступила ночь. Погода была тихая, безветренная. Вдали, на западном берегу Дона, в направлении Майоровский — Качалинский слышалась орудийно-пулеметная стрельба, а в полосе наступления немецко-фашистских захватчиков небо пылало алым заревом.

Усталые бойцы после тяжелых дневных забот отдыхали в траншеях, готовые в любой момент вступить в схватку с фашистами. Спал и Калач. Тишину нарушала только летавшая в небе пара «юнкерсов», нудно издавая уукающий звук, и где-то вдали рвались бомбы.

Мне не спалось в эту ночь от разных дум. Я сидел на берегу Дона, недалеко от моста, прислушиваясь к дыханию теплой ночи. Недавно через мост, на западный берег, прошла группа наших разведчиков во главе со старшиной И. И. Клименко. Рядом со мной, в небольшом окопе, поглаживая, как ребенка, электромашинку для взрыва, сидел сержант-минер, кандидат в члены партии П. П. Блохин. Тут же в окопе стоял телефон — связь с командованием бригады. Блохин был уже в годах, не раз проверенный в боях в Воронежской области и на западном берегу Дона. Это был отважный минер, хороший специалист, уже обезвредивший сотни немецких мин, замечательный патриот Родины. Это он впоследствии в боях под Дубно бросился с двумя противотанковыми минами под головной командирский немецкий танк, остановив немецкую армаду танков, пытавшуюся внезапно атаковать на рассвете спящих бойцов 20-й мотострелковой бригады. А сейчас Блохин сидел и внимательно всматривался в противоположный берег.

— Ну как, товарищ, Блохин, не подведет ваша машинка? — оторвавшись от дум, спросил я.

— Что вы, товарищ полковник, сам все проверил. Да и капитан Вичтомов проверял.

— По сколько часов вы дежурите здесь, и кто вас сменяет?

— По четыре часа. Сменяет сержант Казаков.

Я вспомнил его сменщика. А. В. Казаков был под стать ему: такой же смелый, умный и хороший специалист. На его счету, о чем писала бригадная газета, было три тысячи обезвреженных немецких мин.