Героический эпос народов СССР. Том 1 - [47]

Тот, кто счастье народу принес,

Мир и благо людскому роду, -

Стал Гэсэр, заступник добра,

Светлой жизни вкушать веселье.

Эта радостная пора

Продолжается там доселе.

От забот освобождены

Каждый род и каждое племя.

Наступило желанное время!

Так живут, не зная войны,

Там, где ярки зари переливы,

Богатырь Гэсэр Справедливый,

Три прекрасных его жены

И отважные богатыри -

Знаменитые тридцать и три,

И три сотни знатных вождей,

И три тысячи ратных людей,

И народ, чья земля благодатна:

В день питается он троекратно,

Наслаждаясь, у всех на виду,

Троекратным счастьем в году!

Сказания о нартах

Осетинские сказания о нартах

Слово о нартах

Здесь собраны древнейшие сказанья

О нартских героических деяньях.

Сказители их завещали миру,

Отдав всю душу звучному фандыру.

Во времена далекие, седые,

Проникли нарты в небеса впервые.

Они не раз пересекали страны,

Где жили уаиги - великаны.

В скитаниях не находя покоя,

Они спускались и на дно морское.

К донбетрам шли, терк-туркам и гумирам,

Они всегда кончали битвы пиром.

В подземном царстве жили далимоны.

У всех - свой нрав, у всех - свои законы.

Но вот огонь сверкнул во мгле зарницей,

Чтоб до конца земли распространиться.

И люди, озаренные огнем,

Не в силах были позабыть о нем.

Герои-нарты, мощь огня изведав,

Считать устали славные победы.

Так утверждались нарты на земле,

С огнем в глазах, со славой на челе.

На пиршествах, в сраженьях, на охоте

Вела их смелость, честь была в почете.

Отвергнув зло, насилие и гнет,

Искал свободы нартовский народ,

Он даже небу бросил смелый вызов -

И ринулся к воздушным далям снизу.

Но в этих битвах, страшных и неравных,

Погибло много нартов достославных.

Как воск на солнце, таяли полки,

Под женский стон у вспененной реки.

А те, которые в живых остались,

Опять, как прежде, с силами собрались.

Народный дух рождал живое слово,

И крепло мужество в борьбе суровой:

В полях, ущельях, на вершинах горных

Сражались нарты долго и упорно.

Созырко в стране мертвых

Вот в царство мертвых нарт огненноокий

Однажды утром двинулся до срока.

Привратник царства мертвых Аминон

Пришедшему сказал: "Таков закон,

О храбрый муж, о нарт огненноокий,

Всему предел есть, для всего есть сроки.

Вернись обратно в светлые края,

Не наступила очередь твоя.

Никто здесь до кончины не бывал".

Тогда Созырко гневом воспылал,

В железные ворота он ударил

И в преисиодню скакуна направил.

Он на коне объехал царство мертвых,

Увидел там супругов распростертых

В изнеможенье на воловьей шкуре,

На ней они лежали, брови хмуря.

Хоть шкура и громадная была,

Казалось, что для них она мала.

Они глядели друг на друга хмуро,

Не зная, как же разделить им шкуру.

На шкурке зайца в двух шагах от них,

Заметил путник пару молодых.

Короткой шкуркой укрываясь нежно,

Покоились супруги безмятежно.

Он едет дальше. Вот, едва живая,

Прорехи гор вдовица зашивает,

Пот градом катится с ее чела.

Сверкает мрачно толстая игла.

Вот - женщина и жернова над ней.

Но не муку, а пыль лишь от камней

Разбрасывает мельница большая.

Встает картина перед ним другая:

Старушка надоила молока,

Полна им бочка, хоть и высока.

Но сыр, как ни трудилася она,

Не превышал ячменного зерна.

Другая ж в ложку с птичий ноготок

Чуть надоила молока глоток,

Но сыр ее - и сочный и большой,

Пред ней он белой высится горой.

Он едет дальше. Вот под бугорком

Сидят супруги за большим столом,

Что яствами уставлен дорогими.

И не пустеет пышный стол пред ними.

Он едет дальше, видит старика,

Что носит кучи щебня и песка.

В мешке дырявом днем и ночью носит,

Но снисхожденья у судьбы не просит.

Нарт едет дальше. На траве зеленой

Вол отдыхает, солнцем озаренный.

Жует он рьяно чей-то ус седой,

Не соблазняясь сочною травой.

Созырко, онемев от изумленья,

Путь продолжает в прежнем направленье.

Вот остров, словно пост сторожевой,

Как лезвие, там мост волосяной.

На острове, что перед ним возник,

В яичной скорлупе живет старик.

Вот кто-то бороды седые бреет

Каких-то старцев, брить их не умея,

У жертв своих не может сбрить никак,

При всем старанье даже волоска.

А дальше - сука старая лежит

И чей-то вход безмолвно сторожит,

И слышен лай двенадцати щенят,

Что из утробы вырваться хотят.

Вот видит он: бегут чувяк и арчи.

Созыр подумал: "Что же это значит?

Как в состязанье нартов огнеоких.

Для бегунов кто установит сроки?"

Чувяк был впереди, и вот, казалось,

Ему уже победа улыбалась,

Но арчи обогнал его внезапно,

Сноровкою напоминая нарта.

Созырко дальше едет по дороге.

Вот средь равнины стол стоит треногий,

Стол ломится от яств, напитков редких,

А за столом он видит славных предков.

Он созерцает вид обычный кувда.

Но вдруг он вздрагивает: "Что за чудо?

Лежат на блюде среди сочных лакомств

Зажаренные кошка и собака".

Всем виденным ошеломлен был нарт.

И вот спросил Созырко их как брат:

"О предки нартов, расскажите мне,

Откуда столько бед у вас в стране?

Я на коне объехал царство мертвых,

Увидел и супругов распростертых

В изнеможенье на воловьей шкуре,

На ней они лежали, брови хмуря.

Хоть шкура та громадная была,

Казалось, что для них она мала.

Они глядели друг на друга хмуро,

Не зная, как же поделить им шкуру".

Созыру предки дружно отвечали:

"Был потому их облик так печален