Героический эпос народов СССР. Том 1 - [18]

Со теми мужики новгородскими

Дерутся-бьются день до вечера.

А и та-то девушка-чернавушка

На Волх-реку ходила по воду;

А взмолятся ей тут добры молодцы:

"Гой еси ты, девушка-чернавушка!

Не подай нас у дела у ратного,

У того часу смертного".

И тут девушка-чернавушка,

Бросала она ведро кленовое,

Брала коромысло кипарисово,

Коромыслом тем стала она помахивати

По тем мужикам новгородскиим,

Прибила уж много до смерти.

И тут девка запыхалася,

Побежала ко Василью Буслаеву,

Срывала замки булатные,

Отворяла двери железные:

"А и спишь ли, Василий, или так лежишь?

Твою дружину хоробрую

Мужики новогородские

Всех прибили, переранили,

Булавами буйны головы пробиваны".

Ото сна Василий пробужается,

Он выскочил на широкий двор,

Не попала палица железная,

Что попала ему ось тележная.

Побежал Василий по Новугороду,

По тем по широким улицам

Стоит тут старец Пилигримище,

На могучих плечах держит колокол,

А весом тот колокол во триста пуд;

Кричит тот старец Пилигримище:

"А стой ты, Васька, не попархивай,

Молоды глуздырь, не полетывай!

Из Волхова воды не выпити,

Во Новеграде людей не выбити;

Есть молодцов супротив тебя,

Стоим мы, молодцы, не хвастаем".

Говорил Василий таково слово:

"А и гой еси, старец Пилигримище!

А и бился я о велик заклад

Со мужики новогородскими,

Опричь почестного монастыря,

Опричь тебя, старца Пилигримища;

Во задор войду - тебя убью".

Ударил он старца во колокол

А и той-то осью тележною -

Качается старец, не шевельнется;

Заглянул он, Василий, старца под колоколом,

А и во лбе глаз - уж веку нету.

Пошел Василий по Волх-реке,

А идет Василий по Волх-реке,

По той Волховой по улице;

Завидели добрые молодцы,

А его дружина хоробрая,

Молода Василья Буслаева -

У ясных соколов крылья отросли,

У них-то, молодцов, думушки прибыло.

Молоды Василий Буслаевич

Пришел-то молодцам на выручку;

Со теми мужики новогородскими

Он дерется-бьется день до вечера.

А уж мужики покорилися,

Покорилися и помирилися,

Понесли они записи крепкие

К матерой вдове Амелфе Тимофеевне;

Насыпали чашу чистого серебра,

А другую чашу красного золота,

Пришли ко двору дворянскому,

Бьют челом, поклоняются:

"Государыня-матушка,

Принимай ты дороги подарочки,

А уйми свое чадо милое,

Молода Василья со дружиною;

А и рады мы платить

На всякий год по три тысячи,

На всякий год будем тебе носить:

С хлебников по хлебику,

С калачников по калачику,

С молодиц повенечное,

С девиц повалешное,

Со всех людей со ремесленных,

Опричь попов и дьяконов".

Втапоры матера вдова

Амелфа Тимофеевна

Посылала девушку-чернавушку

Привести Василья со дружиною.

Пошла та девушка-чернавушка;

Бежавши, та девка запыхалася;

Нельзя пройти девке по улице,

Что полтеи по улице валяются

Тех мужиков новогородскиих.

Прибежала девушка-чернавушка,

Сохватила Василья за белы руки,

А стала ему рассказывати:

"Мужики пришли новогородские,

Принесли они дороги подарочки,

И принесли записи заручные

Ко твоей сударыне-матушке,

К матерой вдове Амелфе Тимофеевне".

Повела девка Василья со дружиною

На тот на широкий двор,

Привела-то их к зелену вину.

А сели они, молодцы, во единый круг,

Выпили ведь по чарочке зелена вина,

Со того уразу молодецкого

От мужиков новгородских.

Скричат тут ребята зычным голосом:

"У мота и у пьяницы,

У млада Васютки Буслаевича,

Не упито, не уедено,

Вкрасне хорошо не ухожено,

А цветного платья не уношено,

А увечье на век залезено".

И повел их Василий обедати

К матерой вдове Амелфе Тимофеевне.

Втапоры мужики новогородские

Приносили Василью подарочки,

Вдруг сто тысячей,

И затем у них мирова пошла;

А и мужики новгородские

Покорилися и сами поклонилися.

Садко

А как ведь во славном в Новеграде

А-й как был Садко да гусельщик-от;

А-й как не было много несчетной золотой казны,

А-й как только он ходил по честным пирам,

Спотешал как он да купцей, бояр,

Веселил как он их на честных пирах.

А-й как тут над Садком теперь да случилося,

Не зовут Садка уж целый день да на почестен пир,

А-й не зовут как другой день на почестен пир,

А-й как третий день не зовут да на почестен пир.

А-й как Садку теперь да соскучилось,

А-й пошел Садко да ко Ильмень он ко озеру,

А-й садился он на синь на горюч камень,

А-й как начал играть он во гусли во яровчаты,

А играл с утра как день теперь до вечера.

А-й по вечеру как по позднему,

А-й волна уж в озере как сходилася,

А как ведь вода с песком теперь смутилася,

А-й устрашился Садко теперечку да сидети он,

Одолел как Садка страх теперь великиий,

А-й пошел вон Садко да от озера,

А-й пошел Садко как во Нов-город.

А опять как прошла теперь темна ночь,

А-й опять как на другой день

Не зовут Садка да на почестен пир.

А другой-то да не зовут его на почестен пир,

А-й как третий-то день не зовут на почестен пир.

А-й как опять Садку теперь да соскучилось,

А-й пошел Садко ко Ильмень да он ко озеру,

А-й садился он опять на синь да на горюч камень

У Ильмень да он у озера.

А-й как начал играть он опять во гусли во яровчаты,

А играл уж как с утра день до вечера.

А-й как по вечеру опять как по позднему,

А-й волна уж как в озере сходилася,

А-й как вода с песком теперь смутилася,

А-й устрашился опять Садко да новгородский,

Одолел Садка уж как страх теперь великий,

А как пошел опять как от Ильмень да от озера,

А как он пошел во свой да он во Нов-город.

А-й как тут опять над ним да случилося,