Героические злоключения Бальтазара Кобера - [40]

Страшный зверь ухмыльнулся, подняв вокруг себя огромные волны, и заревел, сотрясая воздух:

– Я тебя выиграл! Разве игрок, проигравший в кости, не обязан отдать партнеру свой проигрыш? Я должен тебя проглотить. Ибо ты хранишь в себе немного света, а я слишком изголодался по этому свету, будучи лишен его с незапамятной вечности, и я должен овладеть этой крохотной искрой, которая еще теплится в твоей бездне. И тогда я утолю свой голод.

Я сказал:

– Страшное чудище, ты, которое было лишено теплого присутствия света, за какую вину ты было осуждено? Ибо справедливость – всему причина.

Ужасная голова мне ответила:

– Я был предан. Здесь все делают вопреки справедливости. Хозяин сошел с ума. Он находит удовольствие в том, чтобы издеваться над теми, кого он будто бы любит. А ты, какая тебе была награда? Никогда ты не был так одинок и всеми покинут, как в этот момент, когда тебе вроде бы обещано счастье.

Потом, приблизившись ко мне, страшный зверь широко разинул пасть, откуда исходил омерзительный смрад, и проглотил меня. Таким образом я вмиг погрузился в самый отвратительный ужас».

В эти трудные моменты Бальтазар находил убежище у изголовья своего учителя, который утешал юношу, ласково теребя ему волосы.

14

В августе 1597 года Фридрих Каммершульце почувствовал себя лучше. Его раны затянулись, головокружения прошли. И тогда решили, что Бальтазар и он покинут ферму, где их так хорошо принимали, и попытаются добраться до Вюрцбурга. Ведь выехать на юг через Нюрнберг для них было практически невозможно.

Погруженный в свою внутреннюю жизнь, Бальтазар почти не жил в этом мирном уголке, где выращивали лошадей, предпочитая прелестям сельского быта свои долгие созерцательные размышления в компании алхимика. Именно поэтому он совсем не обратил внимания на то, с какой симпатией относились к нему дочки хозяина фермы, хорошенькие Грета, Мина и Берта, которые в конечном счете стали уважать его невинность, над которой в первые дни часто посмеивались. Однако можно предположить, что в течение многих дней наблюдая, как прогуливают под его окнами приплясывающих лошадей, наш студент не мог не поддаться своеобразному влиянию этих красивых животных.

Читатель, наверное, помнит, что Каммершульце объяснил Бальтазару, какое значение вкладывают вестники в слово «лошадь». Этим словом они обозначали свою древнюю традицию, имевшую в древнееврейском языке название «каббала», которое они ошибочно отождествляли с латинским cabalus.[9] Таким образом, «всадник» в их понимании был рыцарем традиции, что объясняло, почему на печати ордена тамплиеров были изображены два рыцаря верхом на одной лошади: и в светской жизни, и в жизни духовной «всадник» знает лишь одну лошадь, одну традицию.

Лошадь была также «психопомпом», проводником душ в царство мертвых. Поэтому сесть на лошадь – означало подчинить смерть. То есть умереть в жизни мирской и снова воскреснуть, возродиться в жизни божественной. Таким образом, лошади, с которыми Бальтазар постоянно встречался в эти пять месяцев, казались ему посланцами, приносящими ему сюда новости из потустороннего мира. Вот почему юноша предпочитал не взбираться на них верхом, а приходить к ним в конюшню и донимать их расспросами. В таком общении с ними он проводил по несколько часов.

«То, чему я научился в общении с лошадьми, не может быть отнесено к явлениям интеллектуального порядка, как можно было бы предположить. Я имел способность проникать в неведомое так легко, как входят гостем в чей-нибудь дом. Вы стучите в дверь, и она сразу же отворяется. Кто не любил лошадей, тот не в состоянии понять, что на самом деле означают переходы из одного мира в другой, которые я совершал благодаря этим животным, так хорошо приспособленным ощущать великий ветер Духа. Из своего родного города я уехал верхом на осле. Теперь нужно было, чтобы одна из этих лошадей сама избрала меня. Верхом на ней я и продолжу свой путь по миру – несовершенный образ моего внутреннего развития. Эта лошадь была кобылой и имела кличку Борака».

Упоминаемое событие случилось накануне отъезда двух наших Друзей. Иуда Коган приехал навестить Фридриха Каммершульце и Бальтазара. Хозяин фермы сообщил, что желает подарить своим гостям двух лошадей, с тем, чтобы они смогли успешно продолжить свое путешествие. Поэтому все вышли во двор, чтобы полюбоваться двумя животными. И как раз в эту минуту послышался какой-то шум со стороны конюшен, одна дверь распахнулась с треском, и все увидели, как из темного проема выбежала лошадь, которая будто взбесилась и, лягаясь, вставая на дыбы, начала делать круги по двору с неистовым ржанием.

Слуги бросились к ней, но были отброшены ударами копыт. И тогда Бальтазар, хорошо знающий это животное, подошел к ней, и лошадь сразу же успокоилась. Он приласкал ее, сел на нее верхом и подъехал к хозяину фермы, который в крайнем изумлении сказал ему:

– А я и не знал, что вы владеете искусством укрощать лошадей, господин Кобер…

– С вашего разрешения, – ответил студент, – я хочу взять эту лошадь, а не ту, которую вы имели любезность мне предложить.

– Ну, знаете ли, – сказал хозяин фермы, – эта кобыла почти дикая. Никому еще не удавалось сесть на нее верхом. Разве можно допустить, чтобы вы отправились в дорогу на неукрощенной лошади?