Героическая тема в русском фольклоре - [5]

Только что приведенный нами более полный вариант повести о Рогнеде помещен в летописи лишь под 1128 годом, хотя по содержанию относится ко времени язычества: летописец сообщил его в объяснение вражды между изяславовыми и ярославовыми внуками. Прозвание Рогнеды «Гориславою» объясняется здесь горькой ее судьбой. Такое толкование поддерживает «Слово о полку Игореве», где отчество Олега Святославича изменено на «Гориславличь»: «Тъгда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждьбожа внука».

Другой рассказ — про замечательный поход Владимира Святославича на Корсунь-Херсонес Таврический — изложен очень схематично и интересен не литературной разработкой, а как сюжетная основа с оригинальными деталями воинской практики: осада города при помощи насыпного вала и взятие его путем перерыва водопровода, по изменническому совету стрелою из города. Как известно, поход Владимира на Корсунь связан с его женитьбой на византийской царевне и с переходом его в христианство. Но связь этих событий, их последовательность и мотивировка остаются неясными, как ввиду недоговоренности и разногласия сведений и недоуменных оговорок в самой летописи, так и ввиду противоречащих ей показаний других памятников. Владимир то крестится в Корсуни сейчас же после его взятия, то три года спустя. Изменник, пустивший из города стрелу, называется то греком Анастасом, то варягом Ждьберном. Что касается самой летописи, то из оговорок ее видно, как автор ее компоновал свой рассказ из разных источников: он использовал не только слухи и предания, но, возможно, и какой-то книжный памятник. Вообще, все летописное повествование о событиях перехода Руси в христианство обнаруживает обильное пользование разнообразными источниками. Это — результат целого, так сказать, изыскания о прошлом, на сотню лет отдаленном от летописца, который соединял противоречивые данные и обрабатывал их при помощи литературных произведений, дополняя вымыслом. Он не мог обойти столь важную тему, как переход Руси в христианство, и, как образованный писатель, не хотел оставить ее без художественного оформления. Это оформление было книжное по стилю, из устных же сказаний (и песен?) брались им лишь сюжетные данные, освобожденные от фольклорной оболочки. Источники этого сложного летописного повествования теперь остроумно и с достаточной точностью определены исследователями. Но литературное искусство связи многих сюжетов в целостное повествование еще ожидает характеристики.

Начиная с XI века события отмечаются в Начальной летописи точнее и пространнее. XI век летописец начинает смертью Владимира Святославича и придворными драматическими событиями, которые сопровождали его кончину, а именно: у Владимира осталось несколько сыновей, которые, как часто бывало в феодальном мире, не поделили между собой отцовского наследства. Старший брат, по имени Святополк, сидевший в Киеве, подкупил убийц, которые разделались с двумя младшими братьями — Борисом и Глебом, в то же время, как третий брат, Ярослав, уцелел, сидя на княжении в Новгороде. Остальные же братья не казались пока опасными, будучи рассажены по окраинам. В летописи под 1015–1019 годами помещен рассказ об убийстве Бориса и Глеба и о борьбе Ярослава и Святополка за право на Киевское княжение.

Оставляя в стороне «житийную» часть повести о князьях-«мучениках», Борисе и Глебе, остановимся на собственно воинском ее отделе. Узнав о злодеяниях Святополка, Ярослав выступил против него с тысячью варягов и сорока тысячами новгородцев. В свою очередь, Святополк «пристроив без числа вой, Руси и Печенег, и изыде противу ему к Любичю». Войска стали «оба полы Днепра и не смяху ни си онех, ни они сих начати и стояша месяца три противу собе». Чтобы вызвать столкновение, пришлось, как героям Гомера, поднять боевой задор злословием. «И воевода нача Святополчь, ездя возле берег, укаряти Новгородцев, глаголя: что придосте с хромцемь симь (по скандинавским сагам, Ярослав был хром), а вы плотници суще? а приставим вы хоромов рубити наших». Рассерженные новгородцы на утро перевезлись через Днепр, оттолкнули лодки от берега и загнали Святополка с дружиною на лед озера. Лед обломился, Ярослав одолел Святополка, и тот бежал в Польшу («в Ляхы»).

Такой же стилистический мотив военной перебранки применен и далее, когда Святополк с Болеславом Польским стали против Ярослава у Буга, «кормилец и воевода именем Буды нача укаряти Болеслава, глаголя: да то ти прободем трескою черево твое толъстое! Бе бо Болеслав велик и тяжек, яко и на коне не могы седети, но бяше смыслен; и рече Болеслав к дружине своей: аще вы сего укора не жаль, аз един почыну. Всед на конь, въбреде в реку, и по немь вои его. Ярослав же не утягну исполчитися, и победи Болеслав Ярослава».

Следующие бои Ярослава описаны в общих выражениях (отмечены курсивом), которые стали типическими для многих воинских повестей, например: «Приде Святополк с Печенегы в силе тяжьце и Ярослав, собра множество вой и изыде противу ему на Льто (р. Альта)… и… поидоша противу собе, и покрыша поле Летьское обои от множьства вой. Бе же пяток тогда, въсходящю солнцю, и сступишася обои, и бысть сеча зла, яка же не была в Руси, и зарукыемлюче сечахуся, и сступашася трижды, яко по удольем крови тещи;